— Я никак не ожидал, что начнется буран, — огрызнулся Ланс.
— Ты же вырос в этих местах! Разве тебя не насторожило, что все городские жители попрятались по домам? Меня и то предупредили, чтобы я не разгуливал по городу.
— Знаешь ли, — сказал Ланс с неожиданной злостью, — в те годы, что я провел здесь, мне было как-то не до любования природой.
Я съежилась в своем кресле. Эрвин впервые приехал навестить нас, причем, скорее всего, ненадолго. И меньше всего я хотела, чтобы он тратил это драгоценное время на препирательства с кузеном.
— Полагаю, ваш спор лишен смысла, — вмешался Говард. — Ланс и Лесса ушли гулять, когда никаких признаков надвигающегося ненастья заметно еще не было. Сейчас же предлагаю выпить вина и немного подождать: скоро будет готов ужин.
Я взглянула на дядюшку с благодарностью. И Эрвин, и Ланс замолчали, лишь кидали друг на друга хмурые взгляды исподлобья. Дженни принесла мне горячее вино, а вскоре объявила, что ужин подан. Во время трапезы Эрвин сидел рядом со мной и будто бы ненароком прикасался время от времени к моей руке. К счастью, напряжение между кузенами немного спало и после ужина они уже беседовали так, словно ничего не произошло.
К ночи непогода утихла. Эрвин отправился ночевать на постоялый двор, пообещав зайти утром. А ближе к полуночи появился Шер. Я уже отвыкла от его визитов, потому даже не сразу сообразила, отчего пробудилась. И лишь осознав, что Повелитель Галирфана неотрывно смотрит на меня, плотнее закуталась в одеяло. Комната освещалась лишь языками пламени, горящего в камине, и в этом неверном свете Шер показался мне мрачным и усталым. Он словно бы даже выглядел гораздо старше, нежели при нашей первой встрече.
— Почему ты не сообщила мне о своем отъезде, Лесса? — спросил он с упреком.
Я бросила быстрый взгляд на дверь, отделявшую мою комнату от спальни Ланса — засов на ней не был задвинут. Шер увидел, куда я смотрю, и слегка качнул головой.
— Не бойся, он нас не услышит, — успокоил он меня, верно истолковав мой испуг. — Так почему ты все же скрылась?
— Я не скрылась, — прошептала я, опуская глаза. — Я не имела возможности тебе сообщить. Как бы я это сделала?
Он приподнял мое лицо за подбородок, заставив посмотреть на себя.
— Хочешь сказать, ты ничего не знала о планах мальчишки, играющего в великого мстителя?
Я упрямо повторила:
— Когда я узнала об отъезде, ты уже был в Галирфане.
Не знаю, поверил ли мне Шер, но расспрашивать меня перестал. Мне пришлось вытерпеть его поцелуй, по счастью, недолгий и не слишком страстный. Пришлось приложить все усилия, чтобы не оттолкнуть Шера, а, напротив, прильнуть к нему. Чувствовала я себя при этом мерзкой предательницей.
— С тобой что-то не то, Лесса, — озабоченно произнес владыка пустыни и положил руку мне на лоб.
Я испугалась — неужели почувствовал? Понял? Для Шера ведь не составит никакого труда попросту уничтожить Эрвина, если он решит, что тот стоит на его пути. Но мне повезло. Шера беспокоило мое состояние после прогулки в буран.
— У тебя жар, — в его голосе слышалось беспокойство. — Ты заболела?
У меня действительно ближе к ночи начало царапать горло и заболела голова, но я никому не сказала, дабы не провоцировать новый виток скандала между Эрвином и Лансом. И теперь Шер с встревоженным лицом привычным жестом прижал пальцы к моим вискам.
— Засыпай, Лесса, — прошептал он. — Спи, а я попробую вытянуть из тебя болезнь. Спи, моя девочка. Моя Малика.
Я хотела поинтересоваться, отчего он называет меня чужим именем, но сил задать вопрос не ощутила. Глаза сами собой закрылись, и я провалилась в сон. А проснувшись, не почувствовала даже намека на вчерашнюю болезнь. Она покинула меня, как и Шер — незаметно.
ШЕР
Вернувшись в Палерго и не застав там Алессу, он впал в ярость. Саддам с почтительного расстояния молча наблюдал, как Повелитель ураганом вырывает с корнями деревья и срывает крыши с фермерских сараев, и лишь потом доложил, что знает, куда переехали беглецы. Наказав воину не спускать глаз с источника ценной информации, Шер бросился в погоню. Неоднократно его посещали мысли о том, что пора прекращать играть в доброго мудрого всепрощающего наставника. Девчонка провинилась и должна быть наказана. Он вспомнил, как ему некогда приходилось объяснять Кариде неправильность ее поведения. Она, его невеста, должна была видеть только его, говорить только с ним, быть неразрывно с ним связана. И всякий раз за наказанием следовали страстные поцелуи и бурные ласки. Вот только Карида плохо поддавалась влиянию. Где-то ведь она повстречала этого Литора и сумела как-то договориться с ним. Допустить подобную ошибку с Лессой Шер права не имел.