— Ланс не женится на мне, — тихо сказала Бьянка, выгибаясь в его руках. — Он меня не хочет, я ему не нужна. Быть может, он придумает, как нам с тобой остаться вместе.
Саддам сильно сомневался, что герцог горит желанием устроить судьбу своей неверной невесте. Про себя он твердо решил, что свое последнее желание на собственной крови истратит на то, чтобы у Бьянки все было благополучно. Он был уверен, что Луна ему не откажет.
К тому, что произошло потом, он готов не был. Бьянка решительно избавилась от остатков одежды и поманила его за собой к кровати.
— Но мы ведь не можем…
— Можем! — глаза девушки горели. — После этого я точно не стану женой Ланса.
И он сдался. В конце концов, он так давно ее хотел. Он был осторожен, очень осторожен и нежен, чтобы Бьянке не было больно. Он доводил ее своими ласками до исступления. И когда они наконец слились в одно целое, его любимая даже не вскрикнула. Лишь впилась ногтями в его плечи и подалась навстречу.
На следующий день он стоял перед хмурым герцогом Бранвийским. Помимо Ланса в кабинете присутствовал также и его кузен, Эрвин Солейский. Тот и вовсе сверлил Саддама подозрительным взглядом. Но Лунный Воин для себя решил, что общаться будет только с герцогом.
— Как тебя зовут?
— Саддам.
— Странное имя. Нездешнее. Ты не из Бранвии?
— Нет, — Саддам усмехнулся: к чему спрашивать об очевидном.
— Где твоя родина?
— Далеко.
— А точнее? — Ланс начинал злиться, и это доставляло Саддаму удовольствие.
— Ты из Галирфана? Воин Луны? — внезапно спросил Эрвин.
Саддам резко повернул голову и уставился в бледное исхудавшее лицо графа Солейского.
— Откуда ты знаешь?
— Значит, я прав. Скажи, ты хорошо знаешь Шера?
Услыхав, как этот ничтожный человек без капли магической силы вот так запросто произносит имя Повелителя, Лунный Воин взбеленился.
— Ты не имеешь права произносить его имя!
— Имею, — голос Эрвина звучал устало. — Твой властелин — гнусный вор. Он украл мою невесту.
— Он вернул в Галирфан ту, в которой течет благородная кровь древних правителей, — взревел Саддам. — Он в своем праве.
— Успокойся, — холодно и властно произнес Ланс, и Саддам замер. — Мы хотим предложить тебе сделку.
— Какую?
— Тебе ведь дорога Бьянка? Можешь не отвечать. Одно то, что ты пришел на эту встречу, говорит о многом. Ты знаешь, что она — моя невеста?
— Знаю.
— Я могу жениться на ней. Могу отпустить ее с тобой. Но есть и третий вариант: я могу публично обвинить ее в измене. Пусть она еще не стала герцогиней Бранвийской, но она уже предала своего герцога. Или знахарки смогут подтвердить ее невинность?
Саддам опустил голову, проклиная себя за то, что не смог сдержаться ночью. Теперь из-за его похоти Бьянке грозила смертельная опасность. Он не обманывался: пусть законы Бранвии были и не столь строги, как в Галирфане, но за измену невесту герцога непременно казнят. Причем публично, с позором. А его просьба Луне… Он был готов в любой момент вскрыть себе вены и отдать за спасение Бьянки жизнь, но захочет ли Луна помогать предательнице? То, что вчера в угаре страсти казалось неоспоримым, сегодня вызывало серьезные сомнения.
— Ее судьба зависит от тебя, — продолжал Ланс. — Выбирай.
— Что я должен сделать? — обреченно спросил Лунный Воин.
БЬЯНКА
Она взволнованно ходила по комнате, то сплетая пальцы, то расплетая их. Иногда принималась теребить темные локоны, да так, что прическа давно уже растрепалась. Пыталась отвлечься, подумать о чем-нибудь постороннем, но никак не получалось.
Саддам ушел на встречу с Лансом еще утром, а теперь уже наступали ранние сумерки. Бьянка подошла к окну, залепленному мокрым снегом, попыталась выглянуть наружу, но толком ничего не разглядела. Из комнаты выйти ей не давали гвардейцы, поставленные герцогом в коридоре перед ее дверью. Они же не пустили к дочери Фердинанда. Бьянка слышала, как он кричал и ругался. Вероятно, гвардейцы что-то поясняли ему, но крепкая дубовая дверь заглушала их голоса. Даже слов из возмущенных воплей отца Бьянка не разобрала, но вполне могла себе представить, что именно он мог обрушить на головы ни в чем не повинных стражей.