Она щелкает меня своими ногтями с французским маникюром.
— Заткнись. Мы не позволим сомнениям в себе занять место за столом.
— Самоуверенность — единственное место за столом. — Ворчу я.
— Что это было? — Бриз хмурится и наклоняется. Затем она быстро отпрыгивает назад. — На самом деле, я не хочу знать. Скорее всего, это было что-то самоуничижительное и неправда. — Она хлопает в ладоши. — Позволь мне повторить, Каденс Купер. Ты убьешь его там.
Даже когда мой желудок скручивается в узлы, ее слова вызывают у меня улыбку.
В этот момент подходит один из членов команды. — Эй, ты Соната Джонс?
Он щурится на планшет, как будто не уверен, что говорит это правильно.
Бриз фыркает и прикрывает рот одной рукой. Я делаю вид, что не замечаю. Придумывать новые сценические имена для каждого выступления — это моя фишка. Это помогает мне притворяться, что я кто-то другая, пока я играю.
Я киваю. — Да, это я.
Он бросает на меня еще один странный взгляд, прежде чем сказать: — Наш последний акт еще не начался, поэтому мы идем на антракт. Ты встанешь, как только они придут.
— Ты шутишь?
Он смотрит на меня безучастным взглядом.
— Какой акт настолько важен, что ты скорее уйдешь в антракт, чем вычеркнешь его из состава? — Требую я. — Разве это не должно быть студенческим шоу?
Не то чтобы я хотела выступать перед студентами Redwood Prep сегодня вечером, но я уже наполовину избавилась от нервного напряжения при следующем выходе на сцену. От одной мысли о том, чтобы продлить эту пытку, мне становится физически плохо.
Парень из клипборда поджимает губы.
— Послушай, это уже беспрецедентно — приглашать на сцену The Kings группу, о которой мы никогда не слышали. — Его взгляд становится ледяным. — Не стесняйся, если что-то не нравится, уходи.
— Ты выгоняешь меня, а не тех, кто не смог прийти...
Остаток моих слов погибает, когда моя лучшая подруга отталкивает меня с дороги бедром и кричит: — The Kings играют сегодня вечером?
Я бросаю на Бриз недоуменный взгляд.
— Ты их знаешь?
— Конечно, я их знаю. Как ты можешь их не знать? — Обвиняет она.
Парень в клипборде уходит, как будто его это не беспокоит.
Мой телефон пикает, привлекая наши взгляды к устройству в моей руке.
Бриз настороженно наклоняется вперед.
— Твой брат?
У меня болезненно защемило сердце, когда я покачала головой. Стараясь, чтобы Бриз не видела, как сильно это меня задевает, я пожимаю плечами. — Как будто ему достаточно заботы, чтобы позвонить мне до того, как я выступлю.
Если он и позвонит, то, скорее всего, не для того, чтобы сказать что-то ободряющее.
Ее глаза расширяются.
— Там написано «неизвестный номер». Может, это мошенник. — Она щелкнула запястьем. — Передавай. Я разберусь с этим за тебя.
— Это не мошенник. — Я выключаю телефон, потому что не хочу думать ни о чем, кроме спектакля.
— Кто же это? — Настаивает Бриз.
— Я не знаю.
— Если ты не знаешь, почему ты так уверена, что это не мошенник?
Она кладет руки на бедра, заставляя свои браслеты танцевать.
Ага. Определенно не тот разговор, который я хочу вести прямо сейчас.
Я поднимаю голову и указываю на сцену.
— Смотри, они выносят пианино.
Бриз смотрит в ту сторону, и ее глаза светлеют.
— Я пойду проверю. А ты оставайся здесь и постарайся не впасть в гипервентиляцию.
Я с подозрением смотрю на нее, пока она пересекает сцену. Когда я вижу, как она болтает с одним из парней из команды, я понимаю, почему она так стремилась покинуть меня.
Типично.
Я знаю ее с тех пор, как мы были в пеленках. Бриз никогда не откажется от возможности пофлиртовать.
Когда она исчезла, я снова застряла в собственной голове.
Я в последний раз бросаю взгляд в сторону выхода, размышляя, стоит ли мне сейчас отступить, а не вступать в эту новую, пугающую главу.
Но эти мысли улетучиваются, когда дверь распахивается. Воздух за кулисами смещается, и что-то глубоко внутри, какая-то первобытная часть меня, предупреждает меня не смотреть прямо на то, что вызвало беспорядок.
Но я все равно заставляю себя поднять взгляд, потому что никогда не слушаю этот голос.
За кулисами стоят три божества — широкоплечие, с задумчивыми глазами.
Они движутся как одно целое, словно стая львов, готовых наброситься на жертву, тела без усилий проносятся сквозь толпу, которая расступается перед ними.
Хищники. И гордятся этим. Их присутствие вызывает визг у людей за кулисами.
Они игнорируют шум. Не обращая внимания. Как будто этот шум, это поклонение — это правильно.
Я не могу отвести взгляд, даже если захочу. Устойчивый гул заполняет мою голову. Идеальная фоновая музыка для их походки. Уменьшенная аккордовая прогрессия.