- Так много, - прошептал Торк. - Они убили так много наших, альвов...
- Мабон, герцог Родена, получил тяжелую рану в плечо, - сказал Ливон. - Один из лебедей налетел на него.
Мабон, вспомнил Дейв, спас ему жизнь всего два дня назад, когда сама Авайя бросилась на него с неба, словно смертоносный вихрь. Он глотнул и с трудом произнес:
- Торк, я видел Барта и Нейвона, обоих. Они...
Торк скованно кивнул:
- Знаю. Я их тоже видел.
Барт и Нейвон, которым едва исполнилось по четырнадцать лет перед смертью, были теми мальчиками, которых они с Торком охраняли в роще Фалинн в первую ночь Дейва в Фьонаваре. Охраняли и спасли от ургаха, чтобы потом...
- Это был ургах в белом, - сказал Дейв, горечь во рту мешала ему говорить. - Самый крупный из них. Он убил их обоих. Одним ударом.
- Уатах. - Это имя слетело с губ Ливона, как плевок. - Я слышал, как его так называли другие. Пытался добраться до него, но не мог пробиться...
- Нет! Этого так не убить, Ливон, - перебил его Торк яростным, напряженным голосом. - Одному не убить. Мы их одолеем, потому что должны победить, но обещай, что никогда не будешь гоняться за ним в одиночку. Он нечто большее, чем просто ургах.
Ливон молчал.
- Обещай мне! - повторил Торк, становясь прямо перед сыном авена и не обращая внимания на слезы, все еще блестевшие у него на глазах. - Он слишком огромен, Ливон, и слишком быстр, и не просто огромен и быстр. Обещай мне!
Прошла еще секунда, прежде чем Ливон ответил:
- Только вам двоим я скажу это. Поймите. Но я даю вам слово. - Его светлые волосы ярко блестели на солнце. Он отбросил их за спину коротким движением головы и резко повернулся к коням. Не останавливаясь, бросил через плечо: - Пошли. Сегодня утром состоится Совет племен в Селидоне. - И, не дожидаясь их, он вскочил в седло и поскакал.
Дейв с Торком переглянулись, потом вдвоем сели на одного коня, на серого, и поехали за ним. На полпути к священным камням они догнали Ливона, потому что он остановился и подождал их.
- Простите меня, - сказал он. - Я трижды глупец.
- По крайней мере, дважды, - серьезно согласился Торк.
Дейв рассмеялся. Через секунду рассмеялся и Ливон. Сын Айвора протянул руку. Торк пожал ее. Они посмотрели на Дейва. Он молча положил свою правую ладонь на их руки.
Остальную часть пути они ехали рядом.
- Хвала Великому Ткачу и ярким нитям на его Станке! - в третий раз произнес достопочтенный Дира, вождь Первого племени.
Он начинал действовать Дейву на нервы.
Они находились в зале собраний в Селидоне. Не самый большой зал, да и собрание было не очень многочисленным: авен, на вид полный энергии и самообладания, несмотря на забинтованную руку и шрам, как у Ливона, над одним глазом; вожди восьми остальных племен и их шаманы; Мабон, герцог Родена, лежащий на ложе, очевидно, страдающий от боли, но столь же очевидно твердо намеренный присутствовать; и Ра-Тенниэль, правитель светлых альвов, к которому то и дело обращались все взгляды, полные изумления и благоговения.
Дейв знал, что здесь нет некоторых людей, которые были очень нужны. Двое вождей, Дамах, вождь Второго племени, и Берлан - Пятого, только что получили это звание: они были соответственно сыном и братом вождей, погибших у Адеина.
К удивлению Дейва, Айвор предоставил Дире вести собрание. Торк кратко пояснил, шепотом: Первое племя, единственное из всех, никогда не перемещалось по Равнине, Селидон был их постоянным домом. Они оставались здесь, в центре Равнины, получали и передавали послания через гонцов-обри от всех племен, хранили историю народа дальри, снабжали племена шаманами и всегда руководили собраниями здесь, в Селидоне. Всегда, даже в присутствии авена. Так было во времена Ревора, и так было сейчас.
"С абстрактной точки зрения это имело смысл", - думал Дейв, но сейчас, сразу после напряжения битвы, он с трудом терпел Диру и его медлительность.
Дира дребезжащим голосом произнес не слишком связную речь, то оплакивая погибших, то вознося хвалу победителям, потом наконец передал слово Айвору. Отец Ливона встал и рассказал, чтобы просветить Ра-Тенниэля об их невероятной, дикой скачке через пол-Равнины, продолжавшейся ночь и день, чтобы опередить войска Могрима и первыми подойти к реке.
Его сменил Правитель Данилота, который, в свою очередь, рассказал, как он заметил армию Тьмы, переправлявшуюся через Андарьен; как зажег свой магический кристалл на Атронеле, чтобы послать предостережение в Парас Дерваль, и отправил двоих гонцов на великолепных ратиенах предупредить дальри, и, наконец, повел собственную армию из безопасной Страны Теней на битву у Адеин.
В его голосе звучала музыка, но ноты были рождены печалью. Погибло очень много пришедших из Данилота, с Равнины, а также из Бреннина, так как пятьсот воинов Мабона из Родена сражались в самой гуще битвы.
Казалось, что эта битва полностью проиграна, несмотря на все проявленное ими мужество, пока не протрубил Рог. И поэтому Дейв, которого здесь, на Равнине, называли Дейвором, встал по просьбе Айвора и рассказал свою собственную историю: как услышал внутренний голос, напомнивший ему о том, что он носит с собой (в его памяти этот голос продолжал звучать, как голос Кевина Лэйна, упрекнувшего его за то, что он так медленно соображает), и как он протрубил в Рог Оуина изо всех еще оставшихся у него сил.
Все они знали, что произошло потом. Видели призрачные фигуры в небе, Оуина, и королей, и ребенка на белом коне. Видели, как они спустились с огромной высоты, убивая черных лебедей из выводка Авайи, цвергов, ургахов, волков Галадана... а затем без остановки и без разбора, без жалости и отсрочки обрушились на альвов и людей Равнины и Бреннина.
Пока не явилась Богиня и не крикнула: "Вложи свой меч в ножны, Небесный король!", и только одному Дейвору, который протрубил в Рог, было известно о том, что происходило после этого до рассвета. Он рассказал, как проснулся на кургане, как узнал, что это за курган, как Кинуин предупредила его, что не сможет вмешаться, если он еще раз протрубит в Рог.
Больше он им ничего не сказал и сел на место. Ему вдруг пришло в голову, что он только что произнес речь. Еще не так давно сама мысль об этом его бы парализовала. Но не сейчас и не здесь. Слишком многое поставлено на карту.