4
— С тобой все в порядке? — спросил Алекс. Обеспокоенный долгим отсутствием гостьи, он заглянул в кабинет и застал ее неподвижно сидящей на краешке стола возле телефона.
Джина, мысли которой находились далеко, встрепенулась.
— Да… вполне…
— Поговорила с менеджером? — Джина кивнула.
— Он утверждает, что газетчики уже убрались из окрестностей моего дома.
— Полагаю, временно, — прокомментировал Лэнг. — Менеджер заедет за тобой?
— Нет. — Джина была бы счастлива никогда больше не видеться с Риверсом. — Так что придется тебе меня потерпеть. По крайней мере, до утра.
Алекс против этого не возражал, но заметил:
— Дело в том, что своей экономке я так и не позвонил… а сейчас уже поздновато ее беспокоить. Но, думаю, присутствие в доме Остина может служить гарантией того, что…
Он не договорил, однако Джина и так все поняла.
— Конечно.
По ее мнению, Лэнг напрасно беспокоится. Тот неожиданный поцелуй на шоссе сейчас казался ей абсолютно нереальным.
— Я провожу тебя в комнату для гостей.
Алекс вышел в коридор и свернул на лестницу. Джина следовала за ним, все еще слегка прихрамывая. Чем выше они поднимались, тем слышнее становилась звучавшая в одной из комнат музыка. Джина узнала последний альбом группы «Спаут».
Интересно, Лэнг знает, что это за мелодии? — мелькнула у нее мысль.
На втором этаже было несколько дверей. Джина сразу догадалась, за какой из них Остин, но отнюдь не по музыке. Просто рядом с его комнатой стояла на полу едва ли не вылизанная тарелка с лежащими сверху ножом и вилкой.
Выходит, Лэнг все-таки учел мое мнение и отнес сыну поесть, усмехнулась про себя Джина.
Алекс перехватил ее взгляд.
— Должен же он чем-то питаться!
— Я ничего и не говорю. Разумеется, должен.
— Погоди-ка… — Лэнг скрылся за другой дверью и вскоре вернулся с мужской пижамой. — Другого ночного белья у меня нет.
Джина взяла одежку и неуклюже произнесла:
— Спасибо…
— Прошу сюда.
Они вернулись на лестницу и поднялись на третий этаж. Здесь Алекс распахнул одну дверь, но внутрь заходить не стал.
— Видишь, ключ в замочной скважине. Но запираться тебе нет нужды. — Он окинул Джину взглядом, ясно говорящим: не бойся, и я пальцем тебя не трону! Выражение его лица было столь же убедительно, сколь и оскорбительно.
— Превосходно.
Джина ожидала, что сейчас Лэнг уйдет, однако тот задержался, явно желая обговорить что-то еще.
— Надеюсь, тебе я тоже могу доверять?
— Не льсти себе! — фыркнула Джина. — Даже девушки по вызову обладают самоуважением.
Алекс на миг недоуменно застыл. Ему как-то не приходило в голову, что Джина тоже может заинтересоваться им.
— Приятно слышать, — усмехнулся он, сообразив наконец, что она имеет в виду. — Однако я подразумевал нечто иное. Меня больше беспокоит, как бы ты не сбежала ночью. Возможно, твое самочувствие улучшилось, но все-таки у тебя еще не окончательно исчезли последствия сотрясения мозга, поэтому…
— Не переживай, я никуда не денусь. У меня и в мыслях нет совершать романтический побег в ночи, когда путь освещают лишь звезды и луна, — сказала Джина, старательно скрывая под сарказмом смущение.
— Чудесно, — коротко кивнул Алекс.
— Впрочем, — не удержалась она, — если я все-таки передумаю, обещаю не трогать фамильного серебра.
Лэнг вздохнул. Интересно, она способна хоть о чем-то говорить серьезно?
Они уперлись друг в друга взглядами. Несмотря на жесткость выражения, глаза Джины были очень красивы. Особенно поразительным казался их необычный зеленый цвет. Черты лица отличались тонкостью. Лишь когда Джина начинала говорить, ее нежный облик исчезал, и миру являлась этакая бесшабашная рок-певичка.
Джине уже начало казаться, что игра в «гляделки» затянулась, когда взгляд Лэнга скользнул на ее губы. А когда поднялся вновь, в нем появилось желание.
Причем Лэнг не скрывал этого, так что Джина поневоле спросила себя: почему она решила, будто этот мужчина холоден как айсберг?
Что со мной? — подумал Алекс. Может, он и впрямь переживает кризис среднего возраста, который заставляет его обращать внимание на молоденьких девушек?
Эта мысль помогла ему вернуть здравый смысл и поймать нить разговора.
— В таком случае желаю тебе спокойной ночи! — едва ли не прорычал он, поворачиваясь, чтобы уйти.
Джина лишь бровью повела. Почему он разозлился? Ну посмотрели они друг на друга. Ну возникло нечто в этот миг. Но зачем же голос повышать?
Тряхнув головой, она скрылась за дверью предоставленной ей комнаты.
Вечерело, поэтому Джина включила свет и огляделась. Двуспальная кровать с деревянными спинками и цветастым покрывалом. Гардины на окнах из той же ткани. Тумбочки в изголовье, на обеих лампы с абажуром. Массивный дубовый гардероб. Одним словом, комната удобная, но лишенная всякой персонификации, будто номер в мотеле или сельской гостинице.
Впрочем, это не имеет никакого значения. Все равно Джина останется здесь лишь до утра.
В первую очередь она решила привести себя в порядок, для чего направилась в ванную и быстро сполоснулась под душем. Затем накинула пижамную куртку, — неужели мужчины до сих пор носят это! — решив использовать ее вместо ночной сорочки и отказавшись от брюк.
Переодевание заставило Джину задуматься о том, в чем она завтра уйдет отсюда. Вернувшись в ванную, она выстирала свое нижнее белье и повесила сушиться.
Тут Джине захотелось пить, и она решила спуститься на кухню за минеральной водой. Тихонько пройдя по лестницам и коридорам, Джина отыскала нужную дверь, отворила ее… и вздрогнула, обнаружив, что там кто-то есть.
Остин! Он сидел в сумерках за столом и за обе щеки уплетал кекс, отрезая по кусочку.
— Решил перекусить? — дружелюбно улыбнулась Джина.
Мальчик настороженно покосился на нее.
— Небось, пойдешь докладывать моему отцу?
— О чем? — удивилась она. — Не думаю, что ты сейчас убежишь из дому в шортах, майке и босиком.
— Конечно нет, — согласился Остин. Он окинул взглядом Джину и спросил, подразумевая почти доходившую ей до колен пижамную куртку. — Это папина?
Джина кивнула.
— Я переночую в комнате для гостей, — сказала она, предупреждая появление в голове мальчика иных идей.
Доверху наполнив стакан минеральной водой, Джина повернула к выходу и услышала за спиной:
— Выходит, ты действительно не папина новая подружка?
Джина со вздохом обернулась.
— Уверена, что твой отец уже убедил тебя в этом.
Остин пожал плечами.
— Я спросил у него, кто ты, но он так толком ничего и не сказал. А может, папа нанял тебя моей няней?
— Нет. У тебя была няня?
— Даже несколько. Но последняя, Сюзи, доставила отцу массу хлопот. — Паренек сделал многозначительную паузу, явно ожидая со стороны гостьи расспросов.
Однако она молчала. Тогда Остин продолжил:
— Поначалу Сюзи была ничего, только трещала без умолку.
— Может, она просто была общительная, — предположила Джина.
— Уж это точно. — Остин взглянул на нее, словно спрашивая, хочет она выслушать историю или нет.
Джина сама не знала. Все это ее совершенно не касается. Помедлив, она все-таки опустилась на стул напротив мальчика.
— Все кончилось тем, что Сюзи влюбилась в папу, — продолжил тот. — Постоянно смотрела на него, когда думала, что никто не видит, краснела, когда он с ней заговаривал. Сама приставала к нему с дурацкими разговорами… А папа ничего не замечал! Хотя, в конце концов, все стало так понятно, что даже он заметил.
— Насколько я догадываюсь, у этой истории не очень счастливый конец, — усмехнулась Джина.
— Верно. Сообразив, что к чему, папа дал Сюзи расчет. А меня, — Остин состроил гримасу отвращения, — отправил в интернат.
Вон оно что! — подумала Джина. Дело было вовсе не во влюбленной девушке, а в том, какое влияние все это оказало на мальчика.