В это время тихо заблеяла коза.
— Она тоже льва хочет, — сказал Ромка.
— Кстати, лев и её не тронул, — заметил лесничий. — Что нам делать?
— Поедем, поедем! — решительно сказал Ромка.
Мать посмотрела на него и ничего не сказала. Где-то далеко в чащобе послышался выстрел.
Они вышли из дома, который вот-вот должен был погибнуть, превратиться в груду развалин. Старый, облупившийся домик как бы съёжился в ожидании первого удара.
Рад огляделся. Над городом стояло бесцветное палящее солнце. Шли люди, с каким-то опасливым удивлением поглядывали на льва. Никто не останавливался. Никого не интересовала судьба ни старого дома, ни судьба льва, ни то, что творилось на душе у Рада.
Только Малыш из цирковой группы Брагама сочувственно поглядывал то на Рада, то на льва.
— Куда пойдём? — спрашивал он. — Куда пойдём?
Рад молчал. Он почувствовал себя беспомощным и слабым. Ему казалось, что и лев, могучий царь зверей, тоже пал духом, оробел перед большим городом, где каждый, кто пожелает, может нанести обиду. Если бы можно было очутиться на кордоне, где леса, горы, пещеры, острова… Где, в конце концов, есть сеновал и можно переждать трудное время.
— Куда пойдём? — Малыш потянул Рада за рукав.
— Куда? — рассеянно повторил он и вдруг, полный решимости, сказал: — В цирк!
— В цирк?! — теперь Малыш посмотрел уже не сочувственно, а удивлённо.
— В цирк! — повторил Рад. — В цирке есть друзья. Ты, Гоша, осветитель, остальные ребята… Может быть, мне разрешат выступить с Кингом!
— Он же ничего не умеет, — сказал Малыш. — В цирке надо уметь.
— Он умеет, Малыш, он умеет! Умеет быть среди тысяч людей без всякой решётки. Это чего-нибудь стоит!
— Это чего-нибудь стоит, — согласился Малыш.
И они пошли.
За их спиной послышались тяжёлые удары и поднялось розовое облако. Казалось, там началось самое настоящее сафари и это облако пыли поднялось не от погибающего дома, а из-под горящих копыт, а удары чугунной груши — выстрелы. Сафари, сафари! Страшная игра людей в жизнь и смерть.
Скорей, скорей, скорей!..
Маленький цирковой артист шёл впереди. Как ледоколик, прокладывал путь большому кораблю.
— Отойдите в сторонку, пожалуйста! Отойдите, это же лев! — объяснял он прохожим.
Никому не приходило в голову, что по городу может так свободно идти лев. Все принимали его за собаку. Хотя он был во много раз больше любой самой крупной собаки.
Люди отступали. Пропускали беглецов, быстро смирялись с появлением льва и тут же начинали досаждать вопросами:
— Дрессированный?
— Дрессированный!
Надо соглашаться. Только не задерживайте, дайте дорогу.
— Из цирка?
— Из цирка, из цирка!
Когда люди угадывают, то перестают приставать.
— Не кусается?
— Не кусается.
— Африканский?
— Африканский.
— Молодой?
— Молодой.
— А он ещё вырастет?
— Он вырастет!
Нет ничего трудней, чем провести льва по городу… Только бы пробиться к большому круглому зданию, похожему на крепость! Только бы спрятаться в этой неуютной, но всё же надёжной крепости!
Малыш шёл впереди. Рад и Кинг — за ним. Люди расступались и снова смыкались. Лаяли собаки. Громыхали машины. Что ждёт их впереди?
Может быть, Рада обругают и выгонят вон? А льва оставят? И какой-то Тофик будет совать в нос льву железную пику и требовать, чтобы он, как дрессированная собачка, ходил на задних лапах?
— Ребята в цирке?
— В цирке.
— Они знают?
— Они ничего не знают. Но они узнают.
— Они узнают…
Последние метры пути они проделали бегом. Все трое бежали. У двери с надписью «Служебный вход» путь им преградил вахтёр.
— Что это ещё?
— Лев, — сказал Рад.
— Который сбежал?
— Тот самый, — крикнул Малыш, — понимаешь, тот самый! Мы его нашли. Отойди в сторонку. Он кусается!..
Только у директорского кабинета Рад почувствовал, как он страшно устал. Ему казалось, что сейчас ноги подкосятся, он упадёт и уснёт. Но он устоял.
— Мне к директору, — сказал он пересохшими губами.
— Ему к директору, — повторил Малыш.
Где-то оркестр играл марш.
Директор цирка не был похож на директора цирка. Он скорее походил на старого капитана, или на тренера хоккейной команды, или на хирурга без халата. У него были седые, подстриженные под полубокс волосы. Впереди они стояли бобриком. На лбу запёкся старый шрам. Может быть, он участвовал в схватке с дрессированной пантерой, отказавшейся повиноваться? Может быть, это было военное ранение?