Моя рота ближе других находилась к деревянному городу (Пушкарской Слободе. — СВ.), поэтому снова выдвигалась и вступала в бой первой. А в это время как раз началась общая ночная атака. Она была совершенно не подготовлена. Атакующие подразделения не знали, ни какие силы противника перед ними обороняются, ни где находятся его огневые средства. Артналет провели не по конкретным целям, а наугад (типично советский метод проведения артналетов. — СВ.). Комбат стал же слишком торопить меня скорее продвигаться вперед. Станковые пулеметы и ПТР отстали (выделено. — СВ.)».
Ночная атака советской 60-й стрелковой дивизии РККА, бездарно подготовленная, так же бездарно и закономерно провалилась.
К утру защитники Севска контролировали Стрелецкую Слободу, часть Пушкарской Слободы южнее реки Марица (Маршава) и центральные районы самого города Севска. Марицкий Хутор также оставался в их руках. При этом смешанные русско-немецкие силы защитников в Стрелецкой Слободе и Пушкарской Слободе были изолированы от остальных войск РОНА и немецкого 459-го пехотного полка. Так же, как и отступившие в Марицкий Хутор основные силы 459-го пехотного полка были изолированы от основных сил 4-го полка РОНА, засевших в собственно городе Севск. И сжатых с юга и юго-запада силами 193-й стрелковой дивизии. С востока протекала река Сев с заболоченным восточным берегом и подразделениями 1283-го стрелкового полка, контролировавшими этот берег. И наконец, с северо-востока, севера и северо-запада на них наседали полнокровные пока еще батальоны 1285-го стрелкового полка.
Второй штурм города Севска начался в 6.30 27 августа 1943 г. Мощнейшим артиллерийским налетом советской артиллерии по Пушкарской Слободе. Которая теперь, как кость в горле, торчала на пути дальнейшего продвижения 60-й стрелковой дивизии РККА на запад. Кроме того, русские защитники Стрелецкой Слободы могли прорваться сюда с севера. А затем все они вместе могли прорваться в город на усиление гарнизона Севска.
После нескольких часов ожесточенного Штурма советским войскам удалось форсировать реку Марица (Маршава), окончательно захватить остававшиеся под контролем РОНА районы Пушкарской Слободы. И ворваться в Севск с запада и северо-запада. Начались уличные бои непосредственно в городе. За каждый квартал, за каждый дом. Л.И. Корзун так вспоминает о тех боях: «.JB городе бои сразу приняли очаговый характер. Дрались группами по 10—20 человек с каждой стороны. То мы атаковали немцев (опять «немцев» — ох уж этот советский новояз генерал-майора Красной Армии! — СЛ.), то они контратаковали нас. В большинстве дворов были высокие, выше человеческого роста, заросли бурьяна. Прежде чем продвигаться вперед, мы для безопасности прочесывали такие заросли из автоматов и пулеметов. Обычно, подойдя к поперечной улице, мы делали паузу и не вели огонь. Немцы («немцы»! — СВ.) не выдерживали и переходили в контратаку. Стоило им выйти на улицу, мы открывали по ним огонь. Потеряв несколько человек, они отступали. А мы, воспользовавшись их замешательством, перебегали улицу и оказывались в следующем квартале.
Надо отдать должное немцам (опять и опять «немцы»! — СВ.). Раненых они на поле боя не оставляли, а сразу же уносили с собой. По пути наступления мы встречали трупы убитых гитлеровцев (т.е. народоармейцев из РОНА — СВ.). А раненый офицер, взятый в плен 26-го, оказался единственным пленным за два дня боев». Лукавит, ох опять лукавит бывалый ветеран, генерал-майор в отставке Л.И. Корзун в своих мемуарах. Как пресловутый дед Щукарь из лживой сказки советского комиссара от литературы Шолохова «Поднятая целина». То были не немцы.
То были в подавляющем своем большинстве русские солдаты и офицеры из 4-го полка Русской Освободительной Народной Армии.
...В 12-м часу дня 27 августа в районе улицы, вдоль которой шла дорога на Марицкий Хутор, с юга к наступающим с севера частям 60-й стрелковой дивизии РККА пробились части наступавшей 193-й стрелковой дивизии РККА Кольцо вокруг 4-го полка РОНА окончательно захлопнулось, а все оборонявшиеся здесь бойцы 4-го полка РОНА были окончательно отброшены внутрь города Севска, ставшего теперь для них настоящей мышеловкой.
После этого бои непосредственно в городе разгорелись еще сильнее. Они шли весь день до глубокой ночи. Практически каждый дом в городе советским солдатам приходилось брать штурмом. Город полыхал пожарами, и ночью было светло, как днем. Защитники города, спасаясь от огня, жадно пожирающего дома, перебирались в подвалы и погреба. Откуда продолжали вести губительный для наступавших красноармейцев огонь из пулеметов, винтовок и автоматов. Их забрасывали гранатами. Выкатывали орудия крупных калибров на прямую наводку и в упор расстреливали здания, уничтожая их до основания вместе с их защитниками.