Дверь домика отворилась, темный мужской силуэт на фоне светлеющего прямоугольника казался огромным.
— Да заходите же, синьорина! Я едва согрел дом, не хочу напускать холода, — окликнул ее незнакомый голос так, будто уже с полчаса уговаривал принять приглашение. — Вы что, заколдованы или замерзли?
Он соскочил со ступенек и, подхватив Кристину под руку, чуть ли не силой затащил ее в дверь:
— Вот еще, любительница ночных прогулок под дождем… — Хозяин удивленно окинул взглядом девушку, оторопело сжимавшую кленовый лист и глядящую на него широко раскрытыми, полными восторженного удивления глазами.
— Вы?! Это вы?! — Кристина замотала головой, сообразив, что говорит по-русски и, переведя дух, сказала по-итальянски: — Простите. Я задумалась. И приняла вас за другого.
Конечно, трудно было не обомлеть: в лесной избушке обитал не садовник и не людоед. В двух шагах от Кристины стоял высокий брюнет в шикарном белом костюме. Ворот рубашки под упрямым, пересеченным ямочкой, подбородком был распахнут, концы развязанного галстука-бабочки небрежно свисали, будто демонстрируя высшую элегантность. Это он, темноглазый, смуглый, с падающими на лоб завитками цыганских волос поразил ее воображение там, на подмосковном шоссе.
— Меня зовут Санта. А вы иностранка? — Хозяин домика снял с ее плеч жакет и встряхнул мех, усыпанный водяным бисером.
— Я даже не заметила, что идет дождь. — Кристина закинула на спину мокрые волосы. — Да… я иностранка.
— Хм… — Человек, назвавший себя Сантой, внимательно посмотрел ей в глаза. — Ты чего-то наглоталась, крошка?
— Н-нет. Я просто немного удивлена. Я испугалась. Я гуляю здесь первый раз.
— Ну, тогда ты свалилась с Луны. На прислугу не похожа, да и среди гостей Антонелли я тебя не заметил. — Парень взял ее руки в свои. — Совершенно окоченела. Наверно, плавала в озере. Ну-ка, скорее к огню, а я согрею вино.
Он усадил Кристину в низкое кресло, подвинул его прямо к жарко пылающему камину и, повозившись в глубине комнаты, протянул девушке чашку с горячим напитком.
— Пей смело. Это чинзано, немного корицы, мускатный орех… А я пока утеплюсь.
Кристина, приблизив лицо к огню, так, что коже стало горячо, медленно глотала ароматный глинтвейн. В голове было пусто и торжественно, как в соборе перед мессой.
— Санта — это святой? — спросила она, не оглядываясь.
— Да. Вообще-то Санта — это детское прозвище. Я всегда изображал в праздники Санта-Клауса и пел на Рождество всякие церковные гимны. — Бухнувшись в кресло напротив, парень нагнулся, шнуруя спортивные ботинки. Он уже успел переодеться в толстый свитер и джинсы.
— А меня зовут Кристина Ларина. Я русская, живу у Стефано Антонелли. Мы приехали сюда на уик-энд.
Бросив незавязанный шнурок, Санта с удивлением уставился на Кристину.
— Значит, это у тебя болела голова и ты валялась в постели, пока все объедались, а я надрывал горло, услаждая слух почтеннейшего общества?
— Так это пел ты?! — Кристина чуть не уронила чашку и только тут заметила, что все еще сжимает в кулаке кленовый лист.
Она посмотрела на предвестник чудесной встречи с суеверным трепетом и спрятала его в карман.
— Я никогда так не волновалась от музыки. Мне хотелось плакать…
— Все старушки на нашей улице лили слезы, когда пел Санта. А позже удавалось растрогать и более юных синьорин. — Он подбросил в камин поленья. — Слушай, у меня идея: спать уже все равно поздно. Давай устроим вечеринку. Поболтаем, выпьем, а? Я могу тебе спеть.
— Спасибо. Но Стефано будет волноваться… — Кристина даже испугалась столь неожиданного предложения.
— Звони быстро, пока не разъехались гости. — Он протянул Кристине радиотелефон. — Этот охотничий домик Стефано отдал в мое распоряжение на уик-энд. Здесь вполне хватит места для двоих. Я не маньяк и не насильник. Просто неохота сидеть одному. Да и ты, кажется, интересный собеседник. Расскажешь про Москву.
Кристина механически набрала названные Сантой цифры и произнесла подсказанный им текст: «Я останусь поболтать с певцом в охотничьем домике. Он обещает петь до утра».
— Вот видишь, ты свободна. Что он сказал?
— Что очень рад за меня… Ведь я хандрю.
— Вот и отлично. Представь, что ты у доброго исповедника, и рассказывай все начистоту. Обожаю романтические истории! Ведь это несчастная любовь, да? Мне нужен опыт для исполнения «слезных арий». Самому-то мне всегда везет. — Санта ловко жонглировал апельсинами. Поймав один из них ртом, другой бросил Кристине. — Ешь, ты, наверно, голодная. У меня здесь шоколад и всякое вино в холодильнике. Протянем до утра.