…Санта остался в машине, а Кристина, сбегав к себе в номер, вынесла фирменный саквояж «Карата».
— Вот. Я только вынула отсюда косметику, которую мне купил синьор Руффо перед отлетом из Москвы. А драгоценности так и не доставала.
— Как не доставала? Ты что, не носила эти украшения?
— Помилуй! Они годятся лишь для карнавала. К тому же Руффо так неожиданно скончался. А эти вещи связаны с ним. — Она протянула Санте ключик.
Сумка распахнулась, обнаружив бархатное нутро — отделения для флакончиков и баночек были пусты. Санта взял длинную коробку, обтянутую тисненым сафьяном. Нажал на кнопку — в замшевых углублениях покоились диадема и колье, усыпанные «драгоценными камнями».
— Хорошая работа. Почти как настоящие, — сказал Санта дрогнувшим голосом. — Спасибо.
Поспешно закрыв коробку, он сунул ее за пазуху.
— Саквояж забирай, пригодится. Какой у тебя телефон? Я позвоню. Наверно, скоро. И верну все это.
— Не стоит. Дарю. Мне эти камушки не принесли удачи, может, пригодятся какой-нибудь твоей подружке. Скажи — подарок от Кристины. К Рождеству.
— Забавно! Я только сейчас обратил внимание — твое имя — это тоже от Христа. Значит, мы оба святые, но ты важнее. — Санта наклонился к ней, и губы их слились.
Самый долгий, пылкий и нежный поцелуй в жизни Кристины. Но парень не узнает об этом.
— Не пойму, кого я поцеловал сейчас — святую или грешницу, но… у меня что-то взорвалось в груди. — Он шутливо положил ладонь на сердце.
— Я буду помнить тебя, Санта. Чао… — ответила Кристина, изо всех сил стараясь не показать свое волнение. Она опять провожала уезжающий автомобиль. Но из его окошка не вылетел в пыль букет, а на губах сохранился вкус, разлившийся хмельным теплом по всему телу…
«Может, он не исчезнет, не обманет, как все…Ведь он показал на сердце… На сердце? А если на карман, в который сунул ее «бриллианты»? Если все это — только насмешка?» Кристина зябко съежилась и, сунув руки в карманы, сжала кулачки. В шелковой подкладке что-то лежало — багряный с плотными золотистыми прожилками кленовый листок:
«Мне и вправду везло, только этого мало…»
11
Декабрь — беспокойный месяц для рекламного агентства «Cтиль». Предпраздничная суета, бесконечные выставки, показы, презентации, банкеты. Такое впечатление, что ведущие фирмы стараются превзойти друг друга на финишной прямой супер-экстравагантными затеями. В это время в Книгу рекордов Гиннесса попадает всякая чепуха — многоэтажные торты, нескончаемые фейерверки, гигантские елки, вечерние туалеты из денежных купюр и танцевальные марафоны.
И везде требуются красотки, наравне с елочными украшениями, бенгальскими огнями, бриллиантами, оркестрами и хорошими поварами. На Кристину Ларину в агентство поступило несколько заявок: русская модель с обложки понадобилась для концерта интернационального клуба, ею заинтересовалась компания «Бизнес-Шоу-Карусель», проводившая двухнедельный вояж на теплоходе с участием финансовых воротил, поп-звезд и рекламных мордашек. Но Кристина предпочла принять участие в показе коллекции клуба «Малина со сливками». Это аристократическое кабаре уже самим названием давало понять, что способствует сближению богемных знаменитостей с деловыми слоями высшего общества.
Авангардную коллекцию одежды подготовила супружеская пара молодых архитекторов, прославившихся своими головоломными сооружениями гостиничных комплексов на европейских курортах. Авторы требовали профессиональных манекенщиц — ведь их показ был скорее шуткой, чем заявкой на серьезное участие в «высокой моде». Среди костюмов была Эйфелева башня, статуя Свободы и, конечно, московский Кремль, для которого потребовалась русская девушка. После показа Этель и Джереми Рокки любезно приглашали пятерых манекенщиц, избранных для демонстрации моделей, принять участие в праздничном банкете.
Кристину не интересовал банкет, но ей предстояло выйти на сцену всего два раза, получив за это столь приличный гонорар, достаточный для покупки подержанной машины в Москве. Она воображала, как с помощью сэкономленных гонораров перестроит бабушкин садовый домик в маленькое «шале». И пусть на него заглядываются проезжающие мимо пижоны. Парник будет стеклянный, а в нем с апреля — гиацинты. Не для продажи — для себя!
Прошла неделя с тех пор, как она рассталась у дверей своего отеля с забавным Сантой. Он не появился больше и не позвонил. Стефано лишь коротко осведомился после возвращения домой:
— Тебя не обидел мой юный друг? Я удивился, получив ваше сообщение о ночном побеге, и подумал, уж не напророчил ли я шутя новое увлечение?