И М'Бам-Ал дернул вверх своим рылом с раздутыми ноздрями, указывая туда, где он различил наконец Какатара среди листвы баобаба.
М'Ботт-жабенок тоже поднял свою толстую голову и сразу заметил Какатара.
— Здравствуй, братец, ты в мире с самим собой? — приветствовал его Какатар.
— Джам рек! Конечно, в мире, братец, — ответил М'Ботт и тут же спросил: — Что у вас случилось? Почему наш почтенный друг М'Бам-Ал сегодня ворчливее, чем обычно?
— Я с ним поспорил, что бегаю быстрей него. Будь нашим судьей, если ты не очень торопишься!
Когда М'Ботт-жабенок услышал такое, он проглотил всю свою слюну, так что шея его вздулась и опала. Но больше ничем своего удивления он не выдал.
М'Ботт и Какатар с детства знали друг друга. Уже родители их родителей были знакомы, и оба рода не теряли дружбы. А сдружили их общие несчастья. Предков М'Ботта и Какатара столько раз обманывали предки Голо-обезьяны и Ямбе-пчелы, что казалось, не хватит жизни ни их самих, ни их потомков, чтобы отплатить за обиды.
М'Ботт закатил глаза, потом глянул на Какатара. Какатар закрыл один глаз и подмигнул другим. М'Ботт прикрыл оба глаза толстыми веками и кивнул. Они сразу поняли друг друга, как случалось почти всегда.
А М'Бам-Ал, бородавочник, ярился все пуще.
Ты видишь, М'Ботт, какой это нахал и наглец? — хрюкал он. — Предложить мне такой бессмысленный спор? Каково?
— Я думаю, мой братец Какатар и в самом деле не прав. Спорить тебе с ним и впрямь бессмысленно, даже глупо. Потому что ты сам окажешься в дураках! Разве ты не знаешь, М'Бам-Ал, как проворны хамелеоны? Неужели ты надеешься перегнать его? Да это же просто смешно!
— А вот мы сейчас посмотрим! — злобно фыркнул М'Бам-Ал. — Ты, М'Ботт, подай знак, а мы побежим!
— Хорошо, — согласился Какатар. — Только встань прямо под этой веткой, где я сижу. А то еще скажешь потом, будто я начал бег впереди тебя!
М'Ботт-жабенок вскарабкался на высокий термитник и сказал:
— Бежать будете до вон того тамаринда на берегу речной заводи. Приготовились? Бегите!
М'Бам-Ал, бородавочник, устремился вперед, словно Фетт-стрела, убегающая от отца своего, лука Калы. Но в тот же миг Какатар отпустил ветку баобаба, легко прыгнул на спину кабана и вцепился в жесткую щетину разъяренного соперника.
Как буря мчался М'Бам-Ал, опустив низко рыло, сквозь кусты и густую траву. Только песок и листья, ветки и сучья, камни и комья глины летели из-под его копыт. А легкий его всадник только сильнее прижимался к спине бородавочника, чтобы его не сшибло ветками и не захлестнуло лианами.
Там, где начиналась тень от тамаринда, М'Бам-Ал остановился как вкопанный, врывшись в землю всеми четырьмя ногами. От толчка при этой резкой остановке Какатар перелетел через его голову и шлепнулся к подножью тамаринда.
Довольный собой, М'Бам-Ал поднял голову и… не поверил своим маленьким глазам! Перед ним сидел Какатар, и кожа его уже изменялась под цвет опавших листьев и толстого корня тамаринда.
— Вот видишь, приятель, я уже давно тебя дожидаюсь, — проговорил Какатар с усмешкой.
М'Бам-Ал, бородавочник, зажмурился, снова открыл свои глазки. В самом деле, Какатар сидит у подножья дерева, а он еще даже не вошел в густую тень тамаринда!
От стыда и обиды еще больше разъярился М'Бам-Ал:
— Да не может того быть, чтобы ты бегал быстрее меня! Быть такого не может! Тут какое-то колдовство! У тебя, наверное, «гри-гри», волшебный амулет…
Долго он злобствовал, пока к ним не допрыгал жабенок М'Ботт.
— Колдовство? «Гри-гри»? — сказал он. — Ничего такого тут нет, бедный наш друг М'Бам-Ал… Молодец, братец! — похвалил он хамелеона. — М'Бам-Ал пробежал, конечно, неплохо, но с тобой он зря тягался. Но, может, он и плавает не лучше, чем бегает?
— Я плохо плаваю? — М'Бам-Ал чуть не задохнулся от бешенства. — Да я могу плыть и плыть сколько захочу, хоть весь день до заката солнца!
— Знаю, знаю! — согласился жабенок М'Ботт. — Говорят даже, ты плаваешь, опустив рыло под воду, чтобы но тратить воздух, и дышишь через зад… Слышал, слышал! Но если тебе мало урока, который тебе дал мой братец Какатар, устроим еще одно состязание. Давай спорить, что я проплыву всю эту речную заводь по кругу быстрее тебя!
— Ха-ха-ха! — расхохотался М'Бам-Ал, бородавочник, который к тому времени уже отдохнул и отдышался. — Несчастный недоносок! Да ни ты, ни твой отец, ни твой дед, ни все твои жабы-прадеды никогда не плавали быстрее меня!
— Ладно, ладно, посмотрим! — оборвал его жабенок М'Ботт. — Братец Какатар, будешь нашим судьей?
— Ну конечно! — согласился Какатар-хамелеон.
— Спасибо. Подождите меня немного. Я ведь правоверный, не то что вы, я должен совершить омовение и прочесть молитву на всякий случай. Мало ли что может случиться!
И вот М'Ботт-жабенок, подпрыгивая и подскакивая, отправился на берег заводи. Тихонько подозвал он одного из своих бесчисленных родичей и шепнул ему что-то. И тот сразу поплыл к другим родичам М'Ботта и растолковал им, что надо делать.
Все жабы давно ненавидели бородавочника М'Бам-Ала. Он никогда не смотрел себе под ноги и даже не замечал бедных жаб. Немало их погибло под его раздвоенными копытами, а еще больше он раздавил, когда катался в лужах, чтобы одеться в прохладное бубу из тины, такое приятное в жаркие дни.
И вот все эти жабы, дремавшие на солнце, теперь спустились к воде и стали ждать. Всем хотелось помочь своему младшему братцу М'Ботту хоть раз провести и наказать спесивого М'Бам-Ала.
Вернулся М'Ботт к тамаринду и сказал:
— Теперь я готов.
Какатар-хамелеон влез на нижнюю ветку дерева, подождал, когда оба соперника встанут рядом на берегу, и подал знак:
— Плывите!
И оба соперника бросились в воду.
М'Бам-Ал заработал сильными ногами, как веслами, и сразу же оставил позади жабенка М'Ботта. Но тот и не стал за ним гнаться. Он спокойно вернулся на берег и запрыгал среди камышей, отыскивая, не найдется ли там еще какого-нибудь беспечного комара или неосторожной мухи, которые задержались у заводи после утреннего водопоя.
А М'Бам-Ал тем временем плыл все так же быстро и упорно, как плавают бородавочники: погрузив рыло в воду и выставив зад наружу. Наконец он поднял голову и насмешливо хрюкнул:
— Эй, где ты, дружок мой М'Ботт?
— Я здесь! — ответила ему жаба, которая только что прыгнула в заводь перед его сморщенным рылом.
От изумления М'Бам-Ал забил на месте ногами и так широко раскрыл пасть, что наглотался вдоволь воды. Ведь он-то был уверен, что оставил М'Ботта далеко позади!
— Ты здесь, М'Ботт? — переспросил он, отфыркиваясь. — Быть этого но может!.. Ну постой же!
И он заработал ногами-веслами еще яростнее и, конечно, вмиг обогнал жабу, родственницу М'Ботта, которая спокойно вернулась на берег и снова задремала на солнышке: свой долг перед жабьим племенем она выполнила.
Но когда М'Бам-Ал второй раз поднял голову из воды и второй раз позвал М'Ботта, он увидел перед собой жабенка, который уплывал прямо из-под его рыла, стараясь из последних сил.
— Вай! М'Ботт? Теперь ты не уйдешь! — в ярости возопил М'Бам-Ал и снова наглотался воды. Свирепо хрюкнул он, опустил опять голову и поплыл еще быстрее. И, конечно, тут же обогнал своего нового соперника, даже его не заметив.
И в третий раз, подняв рыло, увидел бородавочник М'Бам-Ал впереди себя жабу, и она тоже откликнулась за М'Ботта:
— Здесь я! Что же ты плывешь так медленно?
И так было дальше еще раз, и еще дальше еще раз, и еще, и еще.
М'Бам-Ал работал ногами как бешеный, не жалея сил. Но каждый раз, поднимая рыло, он различал своими маленькими глазками жабу из племени М'Ботта, которая спокойно и легко скользила перед ним по воде.
— Остановитесь! Остановитесь! — закричал Какатар, когда М'Бам-Ал поравнялся с тамариндом, где хамелеон сидел на нижней ветке. — Состязание окончено! Я кончаю его из жалости к тебе, бедняга М'Бам-Ал. Потому что давно уже ясно, что мой братец М'Ботт плавает куда быстрее тебя.