На перекрестке дорог работали кузнецы. Заяц Лёк остановился, перевел дух и сказал:
Здравствуйте, друзья мои, кузнецы! Я тоже кузнец из далекой страны. Хочу вам сделать подарок, чтобы вы обо мне помнили с благодарностью.
Благодарим тебя, благородный чужестранец! ответили кузнецы. Но где же твой подарок? У тебя ведь нет с собой никаких пожитков!
Мой подмастерье идет за мной следом, важно сказал заяц. Он несет на спине стрелы, которые я для вас выковал. Возьмите их это мой дар. А если он станет упрямиться, вырвите у него эти стрелы и скажите: Лёк, твой хозяин, подарил нам все эти стрелы!
Поблагодарили кузнецы зайца Лёка, и он отправился дальше.
Когда дикобраз дошел до перекрестка, кузнецы окликнули его и остановили.
Вот и подмастерье! воскликнули они, Твой хозяин Лёк подарил нам стрелы, которые ты несешь на спине.
И как ни кричал дикобраз, как ни отбивался, кузнецы, умелые и сильные люди, вырвали у него из спины все колючие иглы. Бедный зверек остался голым и беззащитным.
Тут понял дикобраз, что это заяц Лёк отомстил ему. И решил, что не останется в долгу.
Тяжелые иглы уже не мешали дикобразу, и дальше он побежал быстрее. А заяц Лёк, избитый и усталый, тем временем прикорнул у дороги.
Дикобраз без игл был таким смешным и странным, что Лёк его не узнал. И пропустил дикобраза мимо, посмеиваясь над уродливым зверем.
А дикобраз, утратив свои острые иглы, не утратил, однако, остроты ума. Добежал он до деревни, где все жители были ткачами. Посмотрели ткачи на голого дикобраза, но никто его не узнал.
Привет вам, друзья, сказал голый дикобраз. Мир вам и благоденствие!
Мир тебе, отозвались ткачи.
Я ваш собрат из далекой страны, продолжал дикобраз, и хочу вам сделать подарок в знак моего уважения.
Благодарим тебя, брат наш. Но какой ты нам можешь сделать подарок, если сам ты гол, как червяк?
Следом за мной идет мой подмастерье и несет на голове две связки пряжи. Я дарю их вам. Возьмите, но только постарайтесь сразу оторвать, потому что я их крепко привязал к голове моего подмастерья, чтобы они не потерялись по дороге.
Обрадовались ткачи, поблагодарили дикобраза, и он спокойно побежал дальше
Тем временем заяц Лёк отдышался и снова двинулся в путь. Зад у него болел, но мысль о том, что он славно отомстил дикобразу, утешала зайца. И вот, кряхтя и хихикая, добрел он до деревни ткачей. Но не успел и оглянуться, как ткачи окружили его со всех сторон и принялись дергать за прекрасные, длинные уши, которыми заяц Лёк так гордился!
И они оборвали ему уши!
Униженный, несчастный заяц опрометью промчался через всю деревню, стараясь не попадаться никому на глаза.
К вечеру он догнал своего врага-приятеля дикобраза. Голый, как червяк, тот дрожал от холода и страха. Заяц еле его узнал.
Посмотрели оба хитреца друг на друга и не смогли удержаться от смеха. Каждый был хорош!
Бедный мой Лёк, сказал дикобраз. Вот к чему привели наши хитрости! Мы могли бы жить в мире и согласии, а вместо этого чуть не погубили друг друга.
Твоя правда, согласился заяц Лёк. Оба мы оказались хитрецами и глупцами одновременно. Спрячемся-ка под этим кустом: я тебя согрею, а ты залижешь мои раны.
Но беда не ходит одна. Вдруг на дороге показались охотники из деревни кузнецов. У зайца больше не было длинных ушей, и он не услышал вовремя их приближения. Выкатился заяц охотникам прямо под ноги, и в него посыпались стрелы. Много стрел вонзилось в спину зайца! К счастью, ни одна не была смертельной, и он сумел удрать.
У дикобраза не было больше колючих иголок, и собаки едва его не разорвали. С большим трудом ускользнул он от злобных псов и укрылся в чьей-то пустой норе.
На рассвете дикобраз осторожно выбрался из норы. Неподалеку в кустах отыскал он зайца. Бедняга был весь утыкан стрелами и жалобно стонал.
Каково же было удивление дикобраза, когда он увидел, что все эти стрелы его собственные иглы! Вытащил их дикобраз одну за другой и воткнул обратно себе в спину.
Теперь уже ничего не боясь, вернулся он в деревню ткачей и выкупил у них две связки пряжи уши зайца. Ткачам такая пряжа была ни к чему, они отдали ее дикобразу почти задаром.
Больше месяца понадобилось двум хитрецам, чтобы выздороветь и снова обрести: дикобразу свои колючие иглы, а зайцу длинные чуткие уши.
Но с тех пор заяц Лёк и дикобраз никогда не ссорятся и не пытаются перехитрить друг друга.
И каждый из них бережет больше всего на свете вы догадались что? Заяц длинные чуткие уши, а дикобраз колючие иглы.
Голо и крокодилы
Был бы обезьяна Голо пошустрей да поосторожней, мог бы он сравниться с хитрым зайцем Лёком. Да вот беда: обезьяны из племени Голо все пустобрехи, хвастуны; из-за своей неосторожности они часто попадают в беду. А Голо был самым неосторожным и беспечным из всего обезьяньего племени в долине реки Сине. Он бегал по солончакам, где блестела под солнцем сухая соль, и прыгал с ветки на ветку по прибрежным деревьям и стройным пальмам. Там украдет метелку проса, там выкопает арахисовые орешки, там полакомится сочными бататами. Но больше всего ему нравились финики и орехи.
Где бы Голо ни бегал и ни прыгал, повсюду он насмехался над другими зверями, воображая, что он всех красивее и умнее. А на самом деле морда Голо была не очень-то привлекательна. Не говоря уже обо всем остальном
Однажды развлекался Голо у реки, перескакивая с одного прибрежного дерева на другое, и каждый прыжок его был все рискованнее и смелее. Но как ни ловка обезьяна, и она может сплоховать. Голо вдруг сорвался и шлепнулся в реку!
С перепугу принялся он бить по воде всеми четырьмя лапами, но, увы, плавать он был не мастак. Да к тому же шум, который он поднял, мог привлечь крокодилов. От одной этой мысли Голо замер и поскорей положил свой длинный хвост вдоль спины. Хвостом Голо очень гордился, но в воде он был только помехой.
По счастливой случайности, как раз в это время проплывал мимо мальчик-рыбак на лодке с противовесом. Уцепился Голо хвостом за этот противовес и поплыл за лодкой, безмолвный, как рыбы, которые плыли рядом и с удивлением таращили на него глаза.
Долго они так плыли. Но вот лодка причалила к песчаной отмели, и Голо живехонько выскочил на берег.
Только вся беда была в том, что мальчик причалил не к берегу, а к маленькому островку, посмотреть, что там есть. Но смотреть-то там было нечего: песчаная отмель с единственной хилой пальмой на самом высоком месте. И мальчик сразу отплыл, решив найти остров поинтереснее.
А Голо тем временем взобрался на пальму, огляделся вокруг и понял, в какую попал он беду.
До берега не доберешься: плавает он хуже некуда, и крокодилов в реке тьма-тьмущая. А сидеть на островке долго не просидишь: еды никакой, спрятаться некуда, скоро он ослабеет и свалится с пальмы, и тогда стервятники спустятся с неба, крокодилы вылезут из воды и ему конец. Надеяться было не на что!
Сидел так Голо на пальме, думал свою печальную думу и вдруг с ужасом видит: на отмель вылезает сам папаша Крокодил погреться на солнышке.
Заметил отец Крокодил обезьяну на дереве и радостно защелкал зубами.
Эй, приятель, как это ты забрался в наши владения? спросил он Голо. Хочешь выведать наши тайны? Ты разве не знаешь, что соглядатаев мы не жалуем.
Голо сразу понял: если он расскажет папаше Крокодилу все как есть, тот сообразит, что он целиком в его власти. А о том, чтобы смягчить крокодилье холодное сердце, и думать не стоит! Жалости нет места под толстой, покрытой чешуей шкурой. Остается одно: схитрить.
Горло у Голо пересохло от страха, но он скорчил насмешливую гримасу и гордо сказал:
Меня послали сюда мои родичи. Тысяча, десять тысяч, сто тысяч обезьян с равнины Сине. Вот кто стоит за мной!