К нечастью, сверчок Саллир умел только петь свои песенки и ничего больше. Если бы он даже попробовал перегрызть путы зайца и сделать дыру в соломенной крыше, на это понадобились бы месяцы и месяцы. Челюсти у сверчка слабенькие! Никакой надежды вызволить зайца у него не было. Оставалось только петь, чтобы хоть как-нибудь усладить последние часы Лёка.
Спустился Саллир по соломе почти до самых ушей зайца и принялся стрекотать и петь. А потом спросил:
Как же ты, мой друг, такой хитрый и умный, так оплошал? Вайе, горе мне, горе мне! Я не смогу ничем тебе помочь.
Но у зайца ум никогда не дремал, и едва он заслышал голос маленького своего приятеля сверчка, как сразу же сбрел надежду.
Друг мой Саллир! воскликнул Лёк. Ты вполне можешь мне помочь. Сделай вот что: незаметно заберись на хижину Буки и подслушай, что они будут говорить. А потом расскажи все мне. Но, прошу тебя, запомни все до подробностей, а главное постарайся не запеть, хотя день будет жаркий и солнце яркое.
Саллир перебрался на хижину Буки и затаился на соломенной кровле.
А как раз в это время гиены вершили суд.
Какой же смертью наказать этого проклятого злодея? вопрошала сама Буки.
Забьем его палками! воскликнул один сын.
Да он после первого же удара подохнет и ничего больше не почувствует! сказала Буки.
Подвесим его за уши, как он тебя подвесил за гриву, предложил другой сын.
Нет, нет! Кто-нибудь придет и вызволит его, как Mop-Мак вызволил меня.
Сожжем его на большом огне!
Сжечь-то можно, да жалко. Я мечтаю сожрать его дохлого.
Так все гиены спорили, но ни одно из их предложений не пришлось Буки по нраву.
Пойдем-ка подкрепимся! прорычала она. Время терпит, у нас впереди целый день и вечер.
И тут Саллир-сверчок забылся, запел и застрекотал во весь голос.
Стойте-ка! Стойте! закричала Буки, подняв голову. Саллир был тут! Он подглядывал! Он подслушивал! Поймайте и раздавите этого соглядатая!
Все дети гиены Буки бросились за Саллиром. И вот связанный Лёк услышал из своей запертой хижины жалобный голос сверчка:
Не убивай меня, Буки! Я сидел здесь, на кровле хижины, только для того, чтобы помочь тебе. Мне дела нет до этого хитрого зайца. Все равно он, считай, уже мертвец!
Если ты и впрямь хочешь помочь мне, прошептала Буки, сделай только одно. Лёк тебе доверяет. Спроси у пего, какой смерти он больше всего боится? Спроси, какая смерть для него будет самой мучительной?
Я согласен, проскрипел сверчок Саллир. Я буду прислушиваться всю ночь! Лёк стонет и бредит все время, и наверняка он выдаст в бреду свою тайну.
И вот Саллир-сверчок перебрался на хижину Лёка. Все гиены, родичи Буки, не спускали с него глаз. И он не мог никак предупредить несчастного зайца.
Но у Лёка недаром длинные уши! Он все слышал и все понял.
И вот длинноухий хитрец начал стонать:
О, бедный Лёк! Ты уже не увидишь своих детей! Буки поклялась меня убить. Но если бы она забила меня палками, это было бы счастье. Я умер бы от первого удара! Если бы она подвесила меня за уши, это было бы только справедливо. Я ведь тоже подвесил ее за гриву! Если бы она меня бросила в огонь, это было бы смешно. Моя шкура спасла бы меня от огня! Самое главное, чтобы эта проклятая злодейка не узнала, чего больше всего на свете страшимся мы, зайцы! Ой-ой, только бы она не проведала, что опаснее всего для зайцев утренняя роса. Она сжигает нас, она съедает нас медленно, как кислота. От одной только мысли об утренней росе я дрожу от страха. Какая ужасная смерть!
Саллир-сверчок понял хитрость зайца. Он все точно пересказал Буки. Но чтобы еще больше одурачить тупую злобную гиену, Саллир предложил Буки:
Если ты мне не веришь, сама спроси у Лёка, какой смертью он хочет умереть. Ты знаешь, Лёк врет всегда, когда ему выгодно. Если он скажет да, значит, это нет. Но если он скажет нет, значит, этой смерти он боится больше всего на свете!
Так протрещал сверчок Саллир, а голос его, как все знают, разносится далеко. Длинные чуткие уши Лёка уловили слова Саллира.
Всю ночь гиена Буки со своими сыновьями и сородичами измывались над зайцем: не давали ему ни есть, ни спать, кололи сквозь щели стрелами и копьями, гоняли из угла в угол и поносили последними словами.
Ну, попался ты мне, приятель! думала Буки. Теперь ты умрешь в страшных корчах! Ты думаешь, я не знаю, что для зайцев опаснее всего утренняя роса? О, на рассвете ты, Лёк, убедишься, что с гиенами шутки плохи!
Незадолго до рассвета Буки со своими сыновьями вошла в хижину, развязала ноги зайцу и повела его под надежной охраной в саванну.
Что же делать, мой братец Лёк! сказала приторно-медовым голосом Буки. Пришло тебе время умереть. Но чтобы ты унес обо мне в преисподнюю самые лучшие воспоминания, я разрешаю тебе самому выбрать смерть. Хочешь, мы забьем тебя палками и ты сразу умрешь на месте?
О, нет, нет! Умоляю тебя, избавь меня от такой смерти!
Буки ухмыльнулась и подумала про себя: Если Лёк говорит нет, это значит да, значит, он хочет такой смерти. Но я-то не дура!
А что скажут мои дети? спросила Буки.
Нет, нет! откликнулись молодые гиены. Придумаем для него что-нибудь получше!
В самом деле, сказала Буки, не лучше ли подвесить тебя за уши и оставить так, пока ты не сдохнешь?
Нет, нет! взмолился заяц. Ты же знаешь, какие у меня нежные уши. Сжалься надо мной!
Не делай этого, сказали Буки сыновья. Кто-нибудь его вызволит, и все начнется сначала. Давай лучше сожжем его живьем!
Ай-ай-яй! завопил заяц Лёк. Не надо огня, умоляю вас!
Да, видно, Саллир был прав, подумала Буки. Этот хитрый ушастый прохвост рыдает и плачет, надеясь меня обмануть. Он боится, как бы я не предала его самой мучительной для зайцев смерти. Но я-то знаю, чего он больше всего боится! А ну-ка спрошу его!
И Буки сказала:
Лёк, я решила предать тебя смерти, достойной любого зайца. Видишь этот луг, весь в белой росе? Так вот, мы тебя бросим в эту росу, и пусть свершится твоя судьба!
Лёк задрожал. Лёк затрясся. Лёк затрепетал. И едва слышным голосом ответил:
Да, да! Лучше уж эта смерть, чем любая другая. Благодарю тебя, тетушка Буки, за твою доброту.
Ах-ха-ха! закашлялась и захохотала гиена. Ты думаешь, ты меня обманул? Теперь не помогут тебе никакие хитрости! Ты думал, что скажешь да и я тебе поверю? Нет, я знаю, что больше всего на свете ты страшишься утренней росы!
Гиены схватили зайца за руки и ноги, и он завопил и завизжал, словно его собрались бросить в кипящий котел.
Раскачали гиены зайца, не слушая его воплей, и крикнули: Хоп!
И полетел заяц Лёк в середину луга, серебристого от утренней росы.
Там он вскочил, отряхнулся и вежливо сказал гиенам:
Желаю вам доброго утра.
И помчался по саванне, разбрызгивая вокруг серебряные капельки росы.
Поднималось солнце, и вслед за Лёком бежала маленькая радуга.
Что же до Буки, то ее ярость была так велика, что сыновья едва успели унести ноги подальше.
Говорящее дерево
После дождей в край Буки вернулось благоденствие. Теперь гиена легко находила пищу для себя и своей семьи. Ни о чем не заботясь, она целыми днями бродила повсюду, выискивая больных или увечных животных, чтобы попировать, когда наступит ночь.
И вот однажды во время такой прогулки очутилась гиена поблизости от огромного старого баобаба. Вдруг Буки заметила, что большое дупло в стволе дерева приоткрывается, словно пасть, как будто дерево хочет зарычать или заговорить. Одна из ветвей баобаба вытянулась, как рука, склонилась к земле, но потом вдруг замерла неподвижно.
Ты хочешь со мною заговорить? с удивлением спросила Буки.
И вдруг баобаб протянул самую большую ветку и хлопнул гиену по голове, да так, что та растянулась без памяти. Когда Буки пришла в себя, она осторожно приоткрыла один глаз и увидела, что дерево склонилось над ней и обмахивает ее своими ветвями. Заметило дерево, что Буки пришла в себя, выпрямилось и сурово сказало: