— Мне, в общем-то, до этого дела нет. Я к тому, что тебе придется постараться. Сплотить большинство против меньшинства. Затем из оставшегося меньшинства выделять по одному аутсайдеру, которого нужно будет посылать домой. Чем дольше ты продержишься в игре, тем больше шансов выловить преступника.
— А что если он окажется тем самым аутсайдером, которого по моей наводке выкинут из шоу? — Тон Любимовой пускал гром и молнии, оно и ясно: они пытались заставить ее стать безжалостным монстром.
— Твоя задача этого не допустить. Когда своим аналитическим умом ты высчитаешь того, кто не причастен, он должен покинуть проект. Понятно?
— Более чем, — фыркнула она. — С чего вы взяли, что я справлюсь? Может, меня же и выкинут в первых рядах? Может, все объединятся против меня?
Носитель парика вздохнул:
— Катя, я же не открываю вам всех секретов. Не только у Юли на конкурсе будет помощь, поверь мне. Первая ты не вылетишь однозначно.
— Подставное лицо? — подумав немного, выдала она ответ.
Следователь ничего не ответил, но взгляд его глаз смягчился: он любил сообразительных.
— Итак, девушки, с этой знаменательной минуты мне придется вас разделить.
Глава 4
Мы разъехались по домам. Они хотели сразу же запихнуть меня в это жуткое общежитие, но я настояла на том, что нужно собрать кое-какие вещи. Я, конечно, могу и поаскетничать, но домой ехать все равно бы пришлось: родители должны знать полную версию истории моего попадания в капкан к Захватову и старшему Акунинскому, телефонное общение здесь не годится.
Когда я вернулась из Москвы в свой город, родичи уже успели прийти с работы. Рассказ занял весь остаток вечера. Мама очень испугалась предстоящей опасности, зато заверила, что важное дело идет на пользу моему здоровью. И правда, температура и прочие проявления недуга исчезли, как по мановению волшебной палочки. Полночи я собирала вещи, а с утра за мной приехала машина. Садясь на заднее сиденье к Григорию Николаевичу и пристраивая скромный багаж к нам в ноги, я выслушивала, какую же пользу для меня, по словам Я-Гриши, сыграло наше знакомство: следователь лично проконтролировал, чтобы с работы и меня, и Катьку отпустили в неограниченный отпуск с полным сохранением заработной платы, а по завершении операции с обязательным повышением как в должности, так и в окладе. Также в нашем институте он переговорил с деканом (я учусь на четвертом курсе, Катя на пятом), и тот дал обещание проставить все зачеты и экзамены досрочно, автоматом. Конечно, я понимала, что это все слова-слова, но верить хотелось.
Затем я позволила себе поделиться наболевшим:
— Мне снилось, что меня застрелил индеец. — Добавила укоризненно: — Из лука!
Это ведь Акунинский виноват, что я не спала полночи! Но вместо того чтобы извиниться, он выдал вот что:
— Успокойтесь, я не думаю, что до этого дойдет! — Нет, это он меня утешить такой фразой хотел? Расширив серые очи, я живописно представила себе, как пропитанная ядом стрела пронзает мое хрупкое тело. Следователь продолжил: — Вряд ли Шутник решится в первый же день стрелять не по мишеням, а по живым людям!
— Боже… — Я ощутила, как дно автомобиля уходит из-под ног.
— Нет-нет, не падайте в обморок, это крайний вариант!
Крайний вариант? Значит, все-таки возможный вариант!
— Давайте закроем тему, — испугавшись, что он вскорости введет меня в состояние комы своими «успокаивающими» замечаниями, жалостливо предложила я. Он послушался.
До Москвы ехали долго и нервно. Личный водитель Григория Николаевича все время ругался матом и кому-то беспрестанно сигналил. На пятидесятой минуте пробок, мата и галдежа у меня разболелась голова, а ехать до центра Москвы, судя по движению, предстояло еще где-то столько же.
Но я ошибалась. Как только съехали со МКАДа, дорога пошла быстрее и веселее. Этому немало поспособствовали Я-Гриша, взявшийся непонятно с какого бодуна травить неприличные анекдоты (что весьма плохо сочеталось с его личностью и субординацией между нами, зато замечательно шло к его искусственным волосам), и водитель, наконец-то закрывший рот и забывший о сигнальной кнопке.
Дом был старым, но не настолько, чтобы я боялась, что он со дня на день развалится, а это уже неплохо. Вход в нашу часть дома был отдельный, видимо, когда-то некая фирма выкупила это общежитие, переделала планировку, но вдруг передумала и бросила все как есть. А может, просто разорилась. Впрочем, это неважно, главное, чтобы нас отсюда не выселили до окончания конкурса.