– Перри, я думаю, ты не получил записку. Я выставляю тебя. Это была формальность, чтобы увидеть, где стоят твои боссы и можешь ли ты быть в команде, которую я представляю. Я получил, что хотел и буду на связи.
– Чушь собачья! Здесь я принимаю решения! Я лучший нападающий в НХЛ! Я ни для кого не прослушиваюсь.
Его высокомерное отношение напоминает мне многих других, кого я поставил на место, включая собственного брата.
– Перри, я могу пересказать твою статистику по памяти, включая драки, штрафы и дисквалификации. Причина, по которой я здесь в том, что ты увольняешь своего нынешнего агента, когда закончится контракт. Ты хочешь лучшего. Я лучший, но я никогда не буду терпеть это дерьмо. Я адвокат и агент, так что ты получишь лучшее от них обоих. Я также включил в свой контракт, что, если ты меня разозлишь, будешь действовать в таком духе, или разрушишь свою репутацию из-за определенных вещей, я уйду. Я не твоя чертова нянька, но чертовски близок к этому. Ты учишься подчиняться моим требованиям, а не своим. Хочешь, чтобы люди целовали твою задницу? Удачи, но я увидел то, что должен был увидеть. Твоя команда сфокусирована, управляется и имеет людей, чтобы достигнуть всего с правильным талантом.
– Ты идиот, если думаешь, что я послушаю любого адвоката. Я выплачиваю тебе зарплату.
С его заявлением покончено. Пожимаю несколько рук и иду к двери. Только тогда я смотрю на человека в центре стола, который сидел весь красный от злости.
– Перри, я сам плачу себе зарплату, потому что чертовски хорош в том, что делаю. Думай об этом долго и упорно, потому что это твой единственный шанс. Поговори с тренером, поговори со своими товарищами по команде и поговори со своими гребаными юристами. Полагаю, ты не присоединишься к нам за ужином завтра вечером, но, если передумаешь, позвони Гейл, моей ассистентке. – Я выхожу и слышу, как сукин сын выругался, когда дверь закрывалась.
Когда я вхожу в лифт, я посылаю Гейл сообщение с просьбой, чтобы она изменила контракт, который мы подготовили для Перри. Я хочу еще десять процентов сверх моего стандартного процента, если мы его подпишем. Затем я прошу ее подтвердить заказ на ужин.
Я останавливаю такси и прошу водителя отвезти меня обратно в отель.
Мой телефон звонит рингтоном Ника, и я со смехом отвечаю:
– Разве ты не должен смотреть фильм или тренироваться? Воскресная игра может быть предсезонной, но она по-прежнему против действующих чемпионов Суперкубка.
Водитель такси с любопытством смотрит на меня в зеркало заднего вида.
– Я знаю это, но я хотел проверить, – его обычно небрежный тон полон беспокойства.
– Все в порядке?
– Конечно, а что должно случиться?
– Биззи не отвечает на звонки.
– Это потому, что я выключил сегодня утром ее телефон.
– Какая-то конкретная причина?
– Да, она не спала больше тридцати шести часов и прошлой ночью напилась. Когда она, наконец, уснула, я отключил ее телефон.
– Ты оставил ее одну?
– Мне доставили несколько вещей перед отъездом, и я написал ей записку. Если она не отвечает, значит она все еще спит.
– Слава богу.
– Ник, что случилось? С тобой все в порядке?
– Со мной да, но я за нее беспокоюсь. Матис рассказал мне о мальчике по имени Грэйди. Мы договорились, что я навещу его на следующей неделе после игры. Надеюсь, я отдам ему победный мяч.
– Черт. – Я провожу рукой по волосам. – Произошло что-то конкретное?
– Не совсем, но Матис думает, что при использовании альтернативы, смешанной с традиционными лекарствами, у него может быть несколько месяцев. Суть лечения состоит в том, чтобы держать его в комфортных условиях. Только чудо позволит ему выжить.
– Матис, Клэр и я, мы все думаем, что должны подождать, пока вы не вернетесь домой, чтобы поделиться этим с Биззи.
– Согласен. Ей нужно время отдохнуть, когда она узнает об этом. – Я не упоминаю о том, что Биззи уже все знает.
– Да, ей нужно побыть одной.
Повисла небольшая пауза, прежде чем Ник спросил:
– Итак, она напилась прошлой ночью?
– Именно.
– Была в настроении потанцевать? – хихикает он угадывая.
– Именно, – повторяю я, вспоминая то чувство, когда она была в моих руках, когда я держал ее так близко и вел по танцполу. Ее бедра были плотно прижаты к моим, когда она откинула голову назад улыбаясь. Мой член был твердым как камень, поэтому мне приходилось несколько раз ее перемещать, но это стоило каждой секунды.
– Ты хорошо о ней заботишься, правда?