Я иду к двери, пытаясь уйти прежде, чем она действительно взорвется.
– Почему ты уходишь от меня? Пришло время сделать выбор. Я – не дешевая проститутка, которая довольна быстрым перепихом каждые несколько недель.
Несколько недель? Скорее каждые несколько месяцев.
– Я никогда не обращался с тобой как с дешевой проституткой. Уверен, что мы обсуждали мой взгляд на отношения прежде, чем занялись сексом.
– Очевидно, это изменилось с тех пор, как ты продолжаешь возвращаться.
Я действительно должен был подумать об этом лучше. Приходить домой с ней было огромной ошибкой. Она безумно привлекательная, но я твердо придерживаюсь своего отказа от каких-либо отношений.
– Саша, извини, если я дал тебе неправильное впечатление, но ты и я? Этого не произойдет.
– Неправильное впечатление? Черт подери, я нужна тебе потому, что доступна, когда тебе приспичит? Ну, теперь это конец. Я заслуживаю лучшего. Ты кидаешь меня? Это из-за работы? Потому что у меня тоже тяжелая работа.
Я кидаю? Я знаю, что мое сердце не пропускает удар каждый раз, когда я вижу ее. Она не знает, что заставляет его биться и что разжигает во мне огонь. Знаю, это делает меня полным болваном, но она не вызывает во мне никаких чувств, она просто всегда доступна. Даже тогда я был пьян каждый раз, когда мы трахались.
– Нужно идти, – повторяю я, не смотря на нее.
– Ты будешь сожалеть об этих словах, Рен Беннет. Я могла бы быть лучшим, что когда-либо случалось с тобой!
Я практически выбежал из дома. Урок выучен. Даже если мой член снова окажется наедине только с моей рукой, нужно держаться подальше от Саши Крейн.
– Предложи мне три миллиона, и я дам тебе контракт с подписью, – говорю я человеку на другой линии, а затем жду его оправданий.
Как по сценарию, этот парень выплескивает одно и то же дерьмо, которое я слышу каждый день, обсуждая сделки с индоссаментами. Все хотят громких имен, но никто не хочет платить. На этот раз они хотят Ника, но я не двигаюсь.
Голос этого парня монотонно гудит в трубке, и мои глаза начали закрываться, пока моя помощница, Гейл, не стучит в окно между нашими офисами. Она делает движение, «сворачивай все» и стреляет в меня взглядом.
– Не хотелось бы прерываться, но возникли непредвиденные обстоятельства. Позвони мне, когда вытащишь свою голову из задницы. То, чтобы Ник Беннет продвигал вашу продукцию стоит недешево. Подготовка к сезону начинается через несколько недель. Не забывайте, что сейчас он лучший в лиге. Он лучший защитник. Плати, если хочешь лучшего.
Бросаю трубку и оглянувшись, вижу Биззи, идущую через офис в больничном халате.
Она останавливается, чтобы обнять Гейл и разговаривает с ней несколько секунд. Гейл посмотрела на меня, и я насторожился. Когда Биззи поворачивается ко мне, я знаю, что у меня есть около десяти секунд, чтобы обнять ее, прежде чем она потеряет самообладание.
Я обхожу свой стол, когда она подходит ко мне. Как только я крепко ее обнимаю, она начинает плакать. Гейл приносит бутылку воды, затем закрывает дверь и закрывает шторы.
Я поднимаю руки и снимаю заколку, удерживающую ее волосы. Мои пальцы перебирают ее крупные локоны, и нежно массируют кожу ее головы. Это одно из многих успокаивающих движений, которые, как я обнаружил, помогают ей успокоиться в те редкие моменты, когда она позволяет себе сломаться.
– Выпусти это, Биззи. Дай это мне. Я не отпущу, – мягко бормочу я ей в макушку.
Она обнимает меня за талию и плачет сильнее. Она дрожит, и ее дрожь пронзает мое сердце. Обычно звук моего голоса успокаивает ее, но сегодня, кажется, все наоборот. Вместо того чтобы успокаиваться, она плачет еще громче.
Звук напоминает раненого животного, умоляющего о помощи. За всю мою жизнь она только дважды показывала этот уровень уязвимости, и он действительно поражает. Она теряет пациента.
– Милая, сколько ему лет?
– Четырнадцать.
Каждая слеза, которую она проливает, впитывается в мою кожу, пропитывая меня ее болью. Одной рукой я все еще массирую ей голову, а вторую кладу ей на спину.
Наконец, ее дыхание выравнивается, и она ослабляет свою хватку.
– Прости, Шоу. Я попыталась вернуться домой, но моя машина привела меня сюда. Кажется, я была на автопилоте, когда вышла из больницы.
– Расскажи мне. – Я веду нас к дивану и усаживаю ее к себе на колени.
Это интимный жест, но она нужна мне, и я сделаю все, чтобы уменьшить боль, которую она испытывает. Когда Биззи поднимает глаза, в них заметны страх и печаль. Даже налитые кровью и полные слез, ее глаза завораживают.