– Она дала слово.
– Отпустить женщину. Это она сделает – рома ей не нужна. А вот тебя задержат. Даже смерть Мады этого не изменит. Человеческий муш – слишком большая ценность. Его дочери могут претендовать на место верховной жрицы. Орды передерутся за обладание тобой, начнут войну. Могут и зарезать, чтоб не достался врагу. Убийство муша – великое преступление, за такое ломают хребет, но в войну случается.
«Веселенькая перспектива!» – прикинул я.
– Я родила Бимжи от Луция, – сказала сотница. – Мне посчастливилось получить его семя. Он был немолод, и Бимжи стала последней его дочерью. Она кровная сестра Мады, это известно, к тому же не путалась с мужчинами-сармами. Другие успели от них родить, а Бимжи чиста. Ей достаточно забеременеть от человека…
– Поэтому ты привела ее ко мне?
Дандаки кивнула.
– У нее Дни?
Сотница покачала головой.
– Тогда зачем?
– Нужны свидетели, которые подтвердят, что Бимжи спала с тобой.
– Воины из твоей сотни? Им не поверят.
– Тогда дождемся родов. Доказательством станет ребенок.
– Тем временем случится война. В ходе ее Бимжи могут убить. Этого, кстати, захотят в первую очередь. Если нет железного претендента, дорога открыта.
– Ты не глуп, пришлый! – вздохнула сотница. – Но я не знаю другого способа.
– Можно поискать.
Дандаки уставилась на меня единственным глазом.
– Представь себе! У Бимжи наступают Дни, ты собираешь почтенных сарм из тех, кто пользуется доверием. На их глазах Бимжи и… – я закашлялся, – мужчина удалятся за дверь или занавес, не знаю, что там у вас найдется, и все слышат характерные звуки. – «Затем гостям вынесут окровавленную простынь», – хотел добавить я, но вовремя спохватился. Девственность как явление в Паксе отсутствует – не предусмотрена местной природой эта деталь у аборигенок. – После чего гости могут убедиться, что Бимжи получила требуемое. Как скоро у вас наступают признаки беременности? Ну, там, живот?
Сотница хмыкнула.
– Сколько женщин ты брал в Паксе, пришлый?
– Одну.
– Рома расточительны! – покачала головой сарма. – Позволить зря тратить драгоценное семя… Ну, так слушай! Когда сарма готова к беременности, она впадает в безумие, которое рома зовут «Дни». Мы говорим: «Анук». Анук может длиться декаду. Получив семя, женщина беременеет, и Анук немедленно прекращается. От беременной исходит особый запах.
– Я не чувствовал его у жены.
– У пришлых плохой нюх! – усмехнулась сотница.
– Достаточный, чтобы ощутить, как вы воняете! – не сдержался я.
– Ты, пока не прыгнул в реку, тоже не пах цветами! – хмыкнула Дандаки. – В Степи негде помыться. Не беспокойся! В Балгасе есть бани, и тебя туда отведут. Если пожелаешь, то вместе с Бимжи.
– Лучше с женой!
– Как скажешь! – пожала она плечами. – Но Бимжи все равно вымоют и умастят маслом. Когда Анук прекратится и от Бимжи запахнет, можешь уезжать. Я позабочусь, чтоб вам не мешали.
Глаз Дандаки блеснул.
– Этого мало, – сказал я.
– Чего хочешь еще? Золото?
– У меня оно есть. Ты дашь слово, что Степь прекратит набеги на Рому.
– Это не просто сделать! – покачала головой Дандаки.
– А кому легко? – развел я руками. – Но я согласен только на этих условиях.
– Я подумаю! – сказала сотница и встала. – Но мне нравится твое предложение, муш!
– Меня зовут Игрр, Дандаки!
Она кивнула и удалилась. Вернулась Сани, и мы легли спать. Сон не шел. Я ворочался, одолеваемый мыслями. Во что я ввязываюсь? Зачем? Мне нужно всего лишь спасти Виту. К чему интриги? «Виту захватили в плен, – вмешался внутренний голос, – и могут вновь. Кто даст гарантию, что этого не случится? Пока сармы с рома воюют, жизнь Виты в опасности. Она не захочет уйти из алы, ей нравится служба. Ты хочешь остаться вдовцом? Брось сомневаться! Бимжи – красивая девочка, сегодня вы вместе купались, – голос мерзко хихикнул. – Заодно и помылись. Приголубь ее! Тебе понравится!»
«Заткнись! – посоветовал я голосу. – Расскажу Вите, и она мне запретит. Она ревнивая».
«Это точно! – согласился голос. – Будет и дальше скрести шкуры».
Я плюнул и выругался.
– Что-то случилось, господин? – послышался голос Сани.
– Спи! – откликнулся я. – Привиделось…
Сани вздохнула и придвинулась ближе. От нее пахло травами. «Как ей это удается? – подумал я. – Помыться негде, от сарм несет, да и от меня, как сказали, а Сани как будто в ароматической ванне искупалась».
«Вот и проверь! – посоветовал мне голос. – Не видишь, девочка страдает? Доставь ей удовольствие! И себе. Хватит строить из себя недотрогу! Не мальчик Наслаждайся сам и дай насладиться другим!»