Выбрать главу

Основная функция Силланского государства заключалась в том, чтобы обеспечить господствующему классу получение прибавочного продукта непосредственных производителей, главным образом в виде ренты-налога; и этим определялась так называемая политика квоннон (***) или политика побуждения населения к занятию сельским хозяйством. Так как продуктовая рента, собираемая в виде поземельного налога, составляла основу материального благополучия господствующего класса, с самого зарождения Силланского государства в центре его внимания стояло земледелие. Как передает Самкук саги, в 187 г. был издан указ о том, чтобы в областях и округах не производили строительных работ, которые отрывают от земледелия[148], и такой же указ — в 272 г. о том, чтобы устранить все, что может быть вредным для ведения сельского хозяйства[149]. В 496 г. появляется известие о том, что правитель Силла лично посетил южные области для наблюдения за состоянием земледелия[150]. Государственная власть принуждала крестьянские массы к сельскохозяйственным занятиям и фактически закрепощала их. К 489 г. относят весьма красноречивый рассказ о том, что к земледельческим занятиям возвратили «народ, который гулял и тунеядствовал»[151]. Государство в лице высшего представителя господствующего класса — вана — постепенно приобрело полную власть над народом и ограничило его личную свободу. В этом отношении весьма характерно прикрепление крестьянских семей для охраны царских могил[152], неограниченные права вана поступать со своими подданными как угодно, включая и такое «право», как присвоение их дочерей в качестве наложниц[153].

К средствам, обеспечивающим большую устойчивость в эксплуатации непосредственных производителей, относились, например, создание государственных запасов и оказание помощи крестьянству в голодные периоды, организация благотворительности для престарелых, сирот, вдов, и пр.[154]. Но такая политика прежде всего была продиктована стремлением ослабить недовольство и предотвратить народные восстания. Учету настроений народных масс уделялось серьезное внимание, о чем можно судить хотя бы по следующей записи, относящейся к событиям 497 г.: «В 7-м месяце были засуха и саранча. Ван приказал сановникам, чтобы каждый из них предложил по одному способному человеку, который мог бы управлять народом»[155].

Так выглядят в общих чертах основные формы и методы эксплуатации крестьянских масс на основе государственной (феодальной) собственности на землю. Утверждение этой формы земельной собственности и экономического господства над крестьянами объясняется, видимо, значительной устойчивостью традиций общинного строя и сильным сопротивлением крестьянства попыткам отдельных феодалов захватить общинные крестьянские земли и расширить свои земельные владения. При государственной феодальной собственности на землю в Силла важнейшим элементом в системе внеэкономического принуждения, наряду с государственным аппаратом (и в тесной связи с ним), служило и сословное деление общества, по которому правящий класс составляли четыре благородных сословия — чинголь (***, из которого выходили короли), юктупхум (***), одупхум (***) садупхум (***), а масса трудящегося народа причислялась к основному податному сословию простолюдинов (***) или к совершенно приниженному рабскому сословию.

вернуться

148

Самкук саги, кн. 2, 4-й год Польхю.

вернуться

149

Там же, 11-й год Мичху.

вернуться

150

Самкук саги, кн. 3, 18-й год Сочжи.

вернуться

151

Там же, 11-й год Сочжи.

вернуться

152

К 485 г. относится запись об увеличении на двадцать семей числа охраняющих могилу «Основателя» (Самкук саги, кн. 3, 7-й год Сочжи).

вернуться

153

Весьма показателен в этом отношении следующий рассказ из Самкук саги о марипкане Сочжи. В 500 г. во время путешествия Сочжи по округу Нальса местный житель по имени Пхаро поднес ему в дар свою шестнадцатилетнюю дочь Пёкхва, «истинную красу государства», но удивленный правитель не осмелился принять такого подарка. Однако он не смог забыть ее и стал часто навещать ее втайне от людей. Однажды во время такого путешествия он остановился на ночлег в доме незнакомой старухи в округе Котха. Разговорившись со старухой, он спросил ее: «Что люди думают о нашем правителе?» Та ответила: «Все считают его мудрым человеком, но я лично в этом сомневаюсь, потому что слышала стороной, что ван уже не раз в простой одежде [тайно] навещает нальсаскую девушку. Он уподобился дракону, который, приняв обличие рыбы, попадает в руки рыбаков. Будучи обладателем десяти тысяч колесниц (см. прим. 30 к кн. 3), ван не заставляет уважать себя. И если это называется мудростью, то кто же не прослывет мудрецом». Рассказывается далее, что, устыдившись своего малодушия, правитель после этого увез к себе девушку, поместил ее в отдельном доме, и вскоре у нее родился сын (Самкук саги, кн. 3, 22-й год Сочжи). Этот рассказ, мораль которого вложена в уста неизвестной старухи, явно был создан для оправдания произвола и деспотизма новоявленной королевской власти.

вернуться

154

В Самкук саги очень много записей об этом, отнесенных к 372 г. (кн. 3, 17-й год Намуля), к 480 г. (кн. 3, 2-й год Сочжи) и др.

вернуться

155

Самкук саги, кн. 3, 19-й год Сочжи.