Идеальным воплощением всех основных добродетелей, выделенных Ким Бусиком, является Ким Юсин, на долю которого приходится не только три главы «Биографий», но и более двадцати сообщений в тексте «Основных записей», причем упоминания о деятельности этого человека содержатся не только в Силла понги, но и в Когурё понги, и в Пэкче понги. Ким Юсин объединяет в себе образец преданного слуги государя, совершенную мудрость советника, патриотизм и героизм солдата и военачальника, гуманность и сыновнюю почтительность — весь набор достоинств идеального подданного[65]. Во многом такой же идеальной фигурой выглядит и сам Ким Бусик в изложении Корё са — официальной истории династии Корё.
Надо отметить, что задача создания предметных типов персонажей, определяемых либо каким-то конкретным положительным или отрицательным качеством, либо набором этих качеств, вынудила автора Самгук саги жертвовать фактической информацией в пользу изображения идеального типа. Так, некоторые черты характера или военные неудачи Ким Юсина не вписывались в создаваемый идеальный эпический портрет, поэтому не были отражены в его биографии[66]. В этом контексте интересно сравнить биографии Чхан Джори, Мённим Даппу и Чан Бого. Мённим Даппу, когурёский чиновник высокого ранга (чоый) в 165 г. «убил ненавистного народу вана»[67], т.е. совершил поступок, равнозначный (или даже более злодейский) мятежу Чхан Джори, тем не менее первый попал в разряд «мудрых сановников»[68], а второй — в разряд «мятежников». Для того, чтобы определить место биографии Мённим Даппу в этом почетном разряде, Ким Бусику пришлось проигнорировать свое же сообщение в Когурё понги об убийстве Мённим Даппу вана Чхадэ. Однако расточительность и безразличие к делам правления вана Понсана, казненного Чхан Джори, казалось бы, вполне соотносимы по конфуцианским нормам с открытой жестокостью вана Чхадэ.
Тем же приемом Ким Бусик воспользовался для того, чтобы отнести Чан Бого в разряд «полководцев» (безусловно почетный) и назвать его «справедливым и мужественным человеком»[69], опустив описанную в Силла понги попытку мятежа Чан Бого. Поднявшись из простолюдинов за счет борьбы с пиратством в Желтом море, тот практически полностью подчинил себе торговлю на этой акватории, фактически став удельным князем, и на волне своего успеха после помощи вану Синму в борьбе за престол он пытался выдать за вана Мунсона (наследника Синму) свою дочь, а получив отказ, поднял мятеж, так что вану пришлось подослать к Чан Бого убийцу[70]. Задача создания ярких назидательных портретов по сути лишала историографа возможности исследовать противоречивость характеров и персонажей, делала оценки только однозначными, без полутонов. Вместе с тем, «Биографии» и «Основные записи» являются частями целого, единого историографического труда, поэтому читатель мог видеть целостную картину и делать собственные выводы.
Еще одним элементом дидактики служат «рассуждения историографа» (сарон), в которых автор дает свою личную оценку историческим событиям и деятельности исторических личностей. Разумеется, «рассуждения» являются звеном в цепи политических аргументов автора, отстаивающего свою позицию. Без анализа сарон невозможно полностью оценить ни позицию Ким Бусика, ни значение Самгук саги для истории и культуры Кореи[71].
65
Другой источник —
71
Анализ «рассуждений историографа» в «Основных записях» см.: