Картина сия непременно
Найдёт отклик в вашей душе
И, сбудется всё, непременно,
Отпор не дадите, коль мне!
В зале наступила гробовая тишина. Юноша с вызовом смотрел в лицо небожителя, которое с каждым мгновением всё больше наливалось гневом. Многие из гуляк были изрядно пьяны, и потому не все сразу поняли истинный смысл выступления, а когда поняли, то остолбенели от ужаса.
Так, в открытую, дерзить богу, было чистым самоубийством. Даже "тёмные братья" на мгновение растерялись, не решаясь прервать песню, которую разрешил исполнить их господин.
-Щенок, тварь! Сжечь его!!! - Бога просто трясло от бешенства. Цепкие руки тёмных братьев уже потянулись к святотатцу, но тут в голову Владыки Света, похоже, пришла новая мысль.
-Нет, стойте!- Имморталис недобро усмехнулся - У нас, кажется, на сегодня запланированы бои гладиаторов? Вот и посмотрим, так ли хорошо он умеет владеть клинком, как своим гнусным языком!
По его знаку центр залы мгновенно очистили от столов и гостей, образовав нечто вроде арены. Из специальных помещений отгороженных от основного пространства железной клеткой вывели первого гладиатора. Им оказался высокий мускулистый чернокожий моханнец, державший в руках длинное копьё, но с металлическим, а не костяным, как это принято на его родине наконечником. Многие из присутствующих дам, обратили внимание на атлетически сложённого красавца с другого континента, и начали активно строить ему глазки, как бы невзначай оголяя плечо, или нагибаясь над столом с целью увеличить и без того глубокий вырез декольте на своих нарядах.
Певцу дали в руки короткий меч, бывший в ходу у легионеров Хаоса и толкнули в центр импровизированной арены. Моханнец дождался кивка небожителя и провёл первый выпад, который Мирт едва успел отбить, воином он не был никогда. Но, затем, ему повезло. Гладиатор, проводя свой выпад, поскользнулся на пролитой кем-то из гуляк луже вина и растянулся на грязном полу. Но юноша не воспользовался своим шансом, а молча стоял, глядя на лежащего, на земле бойца. Моханнец мгновенно вскочил, он понимал, что этот парень мог убить его. Но он не сделал этого, и потому чернокожий мужчина тоже медлил.
Его народ был миролюбив, по сути, и сражался только тогда, когда на него нападали. На гладиаторскую арену мужчина попал, приехав на Ардонис, с целью продать некоторые товары, которые очень ценились на "большой земле", так жители Иммарги называли Ардонис, но был обманут нечистыми на руку людьми, которые сперва напоили доверчивого богатыря в таверне, а затем и вовсе продали его в школу гладиаторов. Поэтому сейчас силач просто не мог заставить себя сражаться. Он ещё раз неуверенно ткнул копьём в сторону противника, но то, отскочив, широко размахнулся и отбросил свой меч в сторону
-Я не хочу драться с тобой, нам ведь нечего делить. - Спокойно произнёс Мирт, и в словах хрупкого, одухотворённого юноши сейчас чувствовалась непонятно откуда взявшаяся сила зрелого, много повидавшего на своём веку, мужа.
Моханнец, секунду поколебавшись, бросил копьё к ногам певца.
-Нам нечего делить.
Имморталис зарычал от ярости.
- Да как вы смеете не выполнять мой приказ! Сражайтесь, или я велю казнить обоих!
Ты, может быть, и можешь убить моё тело, но мой дух тебе не погасить никогда, подлый тиран! - Глаза юноши горели гневом, но в самой их глубине можно было увидеть Удивление и какую-то детскую растерянность, сила, заставившая его соперника опустить оружие, казалось, навсегда покинула его. Он не сказал обвиняющие слова, не бросил их в лицо тирану о том, что его отца и мать сожгли как святотатцев и песня, исполненная в этом зале, была написана как раз тогда, а не сейчас.
Планируя свою дерзкую акцию, парень рассчитывал на то, что его крик души пронзит сердца пирующих до самого нутра и заставит их понять всю мелочность и жестокость внешне прекрасного небожителя. Но, вопреки ожиданиям, он не увидел ничего подобного. Все окружавшие его жаждали лишь зрелищ. И лучше кровавых. Никаких чувств не отражалось на лицах этих полуживотных, которых язык не повернулся бы назвать людьми. Лишь ленивое предвкушение казни святотатцев.
Да, жесток был мир Силоры. Жесток и безжалостен по отношению к слабым. И лишь сильные духом и телом могли выжить в нём. Только сильные. ...
* * *
Такой жуткой резни Мерон не знал с самого момента своего основания. Отправившись с четырьмя тысячами воинов Света преследовать бунтовщиков, которым всё-таки удалось вырваться, Горгон оставил в городе оставшуюся тысячу, а вместе с ней всех оставшихся в живых ополченцев, которые и предали город огню и насилию.
О воинах Света страшные сказки ходили по всей территории бывшей империи Мэртис. Уступая легионерам Хаоса в выучке, они намного превосходили последних жестокостью. В эти войска брали особо ярых приверженцев религии Света, проще говоря, фанатиков. После их карательных рейдов в живых не оставалось никого. Даже грудных детей. Вот и сейчас они ни на йоту не собирались отступать от традиций, убивая всех, вплоть до домашних животных.
Что же касается ополченцев, то они оказались для жителей Мерона едва ли не большим злом, чем даже одержимые фанатичной верой воины Света. Если последние просто хладнокровно зачищали от скверны "сию юдоль ереси и святотатства", то бывшие смерды, озверевшие от безнаказанности вовсю насиловали женщин, причём часто, в извращённой форме, не щадя при этом даже совсем маленьких девочек.
Детей же и стариков мужского пола подвергали жестоким пыткам, подвешивая их к деревянному щиту и на спор расстреливая из луков, как живые мишени, сдирали заживо кожу, делая ставки на то в какой стадии будет находиться процесс, когда жертва перестанет дышать и творили ещё много вещей, описывать которые просто не повернётся язык.
Некоторые из них находились и вовсе за гранью добра и зла. Картиус, вышагивая по гибнущим улицам города, наткнулся на совершенно потерявшего человеческий облик пьяного бородатого ополченца, который, распяв на воротах какую-то молодую девушку и раздев её до гола, ритмично тыкал ей в промежность своим коротким мечом, по которому стекала кровь несчастной, сладострастно мыча при этом.
Командир воинов Света, конечно же, видал всякое, но подобное зрелище покоробило даже его. Подойдя вплотную к солдату, он рывком развернул его к себе, и, глядя в совершенно ничего не соображающие от выпитого глаза мерзкого скота, назвать человеком которого просто не повернулся бы язык, и брезгливо процедил.
-Тебе не кажется, что это уже слишком, боец?
-Так ить...Ваше Превосходительство... - Заплетающимся языком прохрипел ополченец - ...того... у меня с бабами по-другому не получается...
С отвращением, отпихнув от себя смерда, который, нисколько не стесняясь, тут же продолжил своё гнусное издевательство, Картиус пошёл дальше. В конце концов, девка всё равно должна умереть, а этот воин.... Что ж, всё-таки он проливал кровь за богоугодное дело, и заслужил награду.
Город Мерон, как таковой прекратил своё существование. Ни один человек не захотел бы селиться здесь после того, что в нём произошло. Казалось, вся земля вокруг была пропитана людским страхом и болью. Войско грабило город по традиции в течение трёх дней. Затем, Картиус, оставшийся здесь за главного, приказал предать город огню - "в назидание остальным".
* * *
Забавы продолжались и тогда, когда тела бунтарей давно уже рассыпались пеплом, разделив судьбу несчастного факира. Бои гладиаторов во дворце небожителя продолжались до поздней ночи. Пирующие делали ставки на понравившихся воинов, порой проигрывая целые состояния. Среди бойцов были почти все представители рас Силоры. Моханнцы и джеррийцы, сархалионцы (братцу Сахмету привет) и мэртиссцы, орки и даже свирепые нордиссцы. Не было только сартов. К большому сожалению любителей подобных зрелищ, воины этого гордого народа никогда не сдавались в плен, всегда предпочитая смерть, бесстрашно бросаясь даже на десятикратно сильнейшего противника.