* * *
Однажды к Херрее заглянул старик Трикл, которого постоянно мучили головные боли, и которому ведунья давала специальную настойку, от которой ему становилось легче.
-Матушка Херрея … - неуверенно зачастил старичок – что-то у меня опять голова разболелась, а я вот вам мясца свежего принес, как просили…. Ой, а это что же, ваш ребёночек….
-Да, не правда ли чудный малыш….
«Чудный малыш» в это время как раз вгрызался своими жуткими зубами в сырую, истекающую кровью печень, сладострастно урча при этом, и так рявкнул на бедного Трикла, недовольный излишним вниманием, что последний чуть ли не на карачках пулей вылетел из хижины.
-Мматушка Херрея … - Заикаясь от пережитого ужаса, проблеял старичок – ппойду я … лучше мне уже … я в другой раз лучше зайду….
- А как же настойка….
-Не надо, ничего не надо! … Лучше мне уже … боль, как рукой сняло!
-Ладно, иди…. – Вот только про то, что здесь увидел, особо языком не болтай. – Неожиданно жёстко добавила Херрея. – А не то, … в общем, ты меня знаешь….
-Знаю, как не знать-то…. Не извольте беспокоиться матушка Херрея…. Буду нем, как рыба!
Старый Трикл действительно слишком хорошо знал Херрею, чтобы болтать о её делах. Три года назад один из местных жителей по имени Тарн, отличавшийся весьма скверным характером из-за чего-то поссорился с ведуньей и решил донести на неё слугам Света, однако на пол пути неожиданно чудовищно раздулся и его начало рвать чернотой, которая при этом принялась активно растворять его тело. В итоге от незадачливого доносчика остался один лишь пепел.
Слуги Света потом, узнав об этом происшествии, придирчиво проверяли Херрею на наличие колдовских способностей, к своему глубокому разочарованию так ничего и не обнаружили. Больше на странную ведунью никто доносить не осмеливался….
* * *
Дни тянулись за днями, а ребёнок всё рос и набирался сил. Он уже вовсю шнырял по окрестностям и сам охотился на мелких зверьков, с которыми, в отличие от своих домашних (Херреи и кота Осса), к которым он никогда не применял насилия, не церемонился. Ему было уже четыре года, но по уровню развития он напоминал десятилетнего, хотя и с некоторыми оговорками. Например, Херрею до сих пор бросало в дрожь при воспоминании о том моменте, когда её сын впервые попытался проявить чувство юмора….
* * *
-Мать, смотри, я белке башку оторвал! – Жизнерадостным басом прорычал четырёхлетний мальчуган, демонстрируя Херрее обезглавленный труп упомянутого животного, и залился отвратительным злобным хохотом, который даже отдалённо не походил на обычный детский смех. – Кровищи было…. – Ребёнок от удовольствия даже прицокнул языком.
-Сынок.... - Херрея пристально взглянула в глаза мальчика. – Запомни, никогда не причиняй зла живым существам без крайней на то необходимости. Пойми, им также больно, как и тебе когда ты поранишься…. И ещё, сколько раз тебе говорить, называй меня мамой! Что это ещё за мать?!
Со словом «мать» была отдельная история. Дело было в том, что сын ведуньи с поразительной охотой запоминал именно грубые, бранные слова, которые с удовольствием потом и повторял назло негодующей Херрее.
Что же касается пресловутого слова «мать», то его ребёнок также употреблял нарочно, чтобы позлить ведунью, которой хотелось, чтобы её сын относился к ней поласковее…. Но на этот раз мальчуган не принял обычных правил игры, вместо этого он в свою очередь уставился на ведьму своим не по-детски серьёзным взглядом и непривычно тихим голосом прошептал.
-Хорошо, я запомню … мама….
* * *
-Ё…ный топор! Ё…ный топор, твою мать! – Упоённо кричал жуткий ребенок, прыгая по хижине.
-Прекрати немедленно!
-Ё…ный топор! – Не унимался пацан. – Я уронил на ногу ё…ный топор!
-Я же тебе запретила его трогать!
-Я не трогал! Я в лесу лесорубов видел, а один из них как уронит топор себе на ногу! … Ё… ный топор!
-Я же говорила тебе, чтобы ты не приближался к людям! Они могут убить тебя!
-Что ещё за новости?! – Неожиданно набычился ребёнок. – Я их сам всех поубиваю! Пусть только сунуться!
Херрея задумчиво прикусила губу. Слова её сына, несмотря на крайне юный возраст последнего отнюдь не были пустой похвальбой. Однажды ведунья взяла его с собой собирать травы, надеясь, что это отвлечёт мальчугана от всяких глупостей. Надежды оказались напрасными.