Мы склонились перед алтарем.
— Старшие семейств, согласны вы объединить рода свои через бракосочетание ваших наследников?
— Согласны, — с поклоном ответили Ольвид и Касэл.
— Гарриш Солюм, имеешь ли ты искреннее и непринужденное желание и твердое намерение быть супругом Сандру Морнио, которого видишь здесь перед собою? — спрашивает жрец.
— Имею, честный отче.
— Не связан ли ты обещанием другому?
— Нет, не связан.
— Сандр Морнио, имеешь ли ты искреннее и непринужденное желание и твердое намерение быть супругом Гарришу Солюму, которого видишь здесь перед собою? — спрашивает жрец.
— Имею, честный отче.
— Не связан ли ты обещанием другому?
— Нет, не связан.
— Благослови брак сей: и подай рабам Твоим сим жизнь мирную, долгоденствие, любовь друг к другу в союзе мира, семя долгожизненное, неувядаемый венец славы; сподоби их увидеть чада чад своих, ложе их сохрани ненаветным. И даруй им от росы небесной свыше, и от тука земного; исполни дома их пшеницы, вина и елея, и всякой благостыни, так чтобы они делились избытками с нуждающимися, даруй и тем, которые теперь с нами, все, потребное ко спасению. Даруй им плод чрева, доброчадие, единомыслие в душах, возвысь их, как кедры ливанские, как виноградную лозу с прекрасными ветвями, даруй им семя колосистое, дабы они, имея довольство во всем, изобиловали на всякое благое дело и Тебе благоугодное. И да узрят они сыновей от сынов своих, как молодые отпрыски маслины, вокруг ствола своего и благоугодивши пред Тобою, да воссияют как светила на небе в Тебе, Едином нашем.
Потом жрец взял жертвенный нож, освященный специально для нашего обряда, и обратился к Гару:
— Старший супруг, облаченный властью и силой, предназначенный охранять семью и дом свой, покажи власть свою над супругом.
Гарриш обернулся ко мне и с легкой улыбкой медленно стал расстегивать на мне одежды. На шелковый плат падает мой жилет, аметистовая рубашка, пока я не остаюсь лишь в обтягивающих брюках, с обнаженным торсом и грудой украшений. Жрец протягивает ему жертвенный клинок. Гарриш принимает его с поклоном и вновь поворачивается ко мне.
— Сим клинком ввожу супруга моего в род мой, дарую ему силу и право мое над ним, и клянусь, что эта боль — первая и последняя, что примет он из рук моих.
Он ободряет меня взглядом и ловко надрезает кожу на моей груди, как раз напротив сердца. Я чувствую горячую кровь, стекающую по коже прямо в подставленную жрецом квадратную чашу.
Гар склоняется ко мне и зализывает рану, и она закрывается под его губами.
— Сим поцелуем затворяю твою кровь и беру твою боль себе. Отныне и навек.
Жрец принимает у него нож и передает его мне со словами:
— Младший супруг, облаченный подчинением и заботой о доме и семье вашей, покажи долг свой супругу своему.
О, как дрожат мои пальцы, как неловки они в борьбе с золотыми пуговицами на его одежде. В панике понимаю что сейчас, СВОИМИ РУКАМИ мне придется резать тело моего возлюбленного! Наконец он раздет и нож трясется в моих руках. В нарушение обряда, Гар накрывает мои пальцы своими и шепчет мне на ухо:
— Не бойся, любимый, из твоих рук я с радостью приму даже смерть, а это…всего лишь пустой обряд.
И я пойманный его теплым ободряющим взглядом, спокойно произношу положенные слова:
— Сим клинком ввожу супруга моего в род мой, дарую ему силу и право его надо мной, и клянусь, что эта боль — первая и последняя, что примет он из рук моих.
И вот, его кровь собирается в ту же чашу, и я, со слезами зацеловываю ранку, чувствуя, как шипит внутри меня черная сила, и ранка на его груди затягивается в мгновение ока.
Жрец высоко поднимает чашу и провозглашает, что священный союз свершился, родилась новая семья Морнио-Солюм, и нет больше двух родов, есть один — общий, навсегда. Единый благосклонен к словам жреца и наша кровь вспыхивает в чаше и выгорает до тла, оставляя за собой блестящие чистые стенки ритуального сосуда.
'Отпасть! Сколько сразу родственников!' — восхищается некра, а Гар дергается и непонятливо смотрит на меня. Он чувствует ее! Мою черную силу, упивающуюся сейчас свершившимся таинством. 'Малыш, нам будет где развернуться, думаю, что одним тобой не ограничусь!' Мои глаза упираются в Кэда и Лэда. О, нет! Одним некромантом в моем лице теперь не отделаемся. Бедная империя…
Гарриш смеется, закинув голову и кружа меня около алтаря. Седхад пытается докричаться до нас, чтоб мы хоть рубашки одели… Куда там! Кровь бурлит в венах, сердце полно счастья, какие рубашки, когда я в руках моего мужа…
'Уходим?' спрашивает он меня взглядом.
Да, киваю я в ответ, и мы бросаем всех, по-свински, не прощаясь, исчезаем в портале. В ушах гаснет заливистый свист Мията и громких хохот Рейва.
Мы оказываемся в саду, неподалеку от дома, и Гарриш скользя губами по моей шее, тихо спрашивает, готов ли я к дальнему свадебному путешествию.
— А вещи? Деньги-то хоть у нас есть?
Он с ехидной ухмылкой достает из-за толстого ствола сумку с вещами, там же, в отдельном кармашке — жетоны-кредитки.
— Как едем? И куда?
— К морю! А вот на чем… — Он отпрыгивает от меня и меняет облик.
Единый! У меня захватывает дух. Никогда так близко не видел обернувшегося крылана. Чудо чудное, диво… Дракон, вернее небольшой дракон, всего-то с домик величиной, весь покрытый изумительно сияющей в лучах солнца серебристой чешуей, с гигантскими блистающими крыльями, он подцепляет сумку когтем и радостно скалит огромные белоснежные зубы. И его глаза — глаза Гарриша, серо-голубые, так близко от меня. Он опускается на траву, предлагая мне свое плечо. Что ж, я видел тебя, любимый, посмотри и ты. И я оборачиваюсь, отражаясь алыми сполохами в его зеркальной чешуе. Огненный сокол, с траурной каймой по крыльям — подарком некры… Я не слабее тебя, любимый, и всегда смогу тебя защитить, мой зеркальный дракон!
В саду слышатся крики гостей, нас зовут, но пусть празднуют без нас, мы им больше не нужны, у нас — медовый месяц, а если получится, то и год.
Взмывая в голубую высь, вслед за своим драконом, я пою, подхватывая его победный рев своим клекотом. Прощайте… До встречи…
Ярош
Сразу после допроса во дворце, меня ждал такой же, но уже более дотошный, от отцов. Благо им хоть врать не пришлось, поэтому рассказал всё как на духу — и о своих подозрениях насчет моей помощи в доставке во дворец монстров, и про младшего принца, и даже про свой финт на допросе с советником императора. Как оказалось, к этому времени родителям уже донесли, что накануне охоты младший принц поставил весь дворец вверх дном, разыскивая нашу компанию. Так что юлить не было смысла. Как ни странно, но их больше всего напрягла именно реакция советника. Понятно, что тот был уже в курсе, что младший Солюм- вэзето, вот только вряд ли знал какой силы, а я, как идиот, взял и выложил все карты.
Пришлось выслушивать заслуженные упреки от родителей. Благо вскоре их прервал слуга, явившийся с документами по поводу брака Гара и Сандра. А еще, нам в культурной форме было велено выметаться из этого гадюшника, который, по непонятной для меня причине, до сих продолжал именоваться дворцом.
Как выяснилось, свадьбу решили не затягивать, видимо переживали, чтобы император не передумал, поэтому назначили её уже на следующий день. Зато ночь накануне у меня выдалась занимательная. Всё же подозреваю, что какая-то сволочь в академии меня прокляла на то, чтобы я все каникулы не мог ни поспать нормально, ни поесть.
Половина этой безумной ночи прошла у меня под девизом — 'Эй вы, сонные тетери, открывайте Ярке двери!', а дальше еще хуже…
Началось с того, что со всей этой предсвадебной суетой слуги забыли меня позвать на ужин, который я благополучно проспал. Проснулся, когда за окном уже смеркалось, а в животе бурчало от голода. Вспомнив, что хавчик нынче гордый пошел и за ним приходится самому идти, я быстро оделся и направился на поиски. А дальше были сплошные мытарства. Слуги бегали как заведенные, вовсе не обращая на меня внимания, с кухни меня попросту выгнали, не посмотрев на то, что я какой-никакой, но их хозяин. Хотя вряд ли они в царившем там угаре, разобрались, кого именно послали по известному адресу, и кому вслед запустили табуреткой, когда этот 'кто-то' попытался прорваться в наглую вовнутрь.