Элоиза недоуменно покрутила полотенце в руках и попыталась сообразить, что произошло с беднягой.
— Так ты же все оформил? Вчера как раз хвастался и вина заказал? Хотя за сутки до битвы и не стоило бы. А объяснил тем, что после победы над чиновниками разъяренный битонг не так уж и страшен?
— Было такое, — Родриго запустил пятерню в шевелюру и схватил себя за волосы, — но я даже насладиться не успел своим сокровищем, свалилась на голову эта…
— Кто?
— Да я же говорю, экологический инспектор. Только я успел подумать, что лишь одна инстанция может опротестовать выданное разрешение на вывоз яйца. И сразу же именно ее представитель и объявился. Увязалась за мной в номер и поиздевалась по полной. Все читала, пересматривала, что-то выписывала, сверяла печати и подписи… Я уж и вином ее напоил, и конфетами из подарочных упаковок угостил, и… Сами понимаете, молодая женщина в номере, я сам вроде бы ничего, а она… Все равно твердит свое: «Не хватает акта экспертизы экологического баланса. Без него вы не имеете права ввозить битонга на территорию своей республики. Возможна катастрофа». Я ей: «Какая катастрофа? Либо он справится с пластиковым мусором, либо нет, либо все будет отлично, либо мы постепенно зарастем свалками». А она мне: «К сожалению, вы не только импортируете газированные напитки от соседей, но и производите на экспорт свои. Неучтенные производства и заниженные числа для уклонении от налогообложения не позволяют точно оценить состояния баланса пластика на планете…»
— Что-что?
— Битонг может разъесться до небывалых размеров, а потом либо умереть от нехватки прикорма, либо озвереть и разнести нашу страну, уничтожив фабрики, производящие пластиковую продукцию.
— Бред. Чтобы так раскормить битонга, понадобится не меньше двухсот лет. В год на нем нарастает один слой прочной чешуи. А потом происходят качественные изменения. Только через пятнадцать лет он становится неуязвим для холодного оружия, через пятьдесят — для огнестрельного и лишь через сто пятьдесят — для всех остальных видов оружия. Тогда-то процесс становится необратим. Рост и аппетит уже нельзя приостановить. Это и дети знают.
— Ваши внуки, может, и знают, — буркнул Родриго, — а в межпланетной инспекции нужно подтверждение. Что мы не перекормим битонга до такого состояния. А отчет я ей предоставить не могу, потому что у нас напряженная обстановка и проблемы с вылетом на другие планеты. Я могу вернуться и привезти яйцо, тогда я буду считаться настоящим героем-спасителем, но кто меня будет пропускать туда-сюда с бумагами? Особенно после того, сколько денежных средств республика потратила на мое содержание здесь и обучение мастерству игрока?
— Но инспектор может съездить сама?
— А ей это надо?
Элоиза в растерянности замолчала. За последние годы она искренне привязалась к Родриго, привыкла в его щедрой оплате счетов, к рекламе, которую он создавал заведению. Понимала, конечно, что рано или поздно он победит в турнире и увезет желанный приз, заранее жалела о расставании, но не думала, что оно выйдет столь печальным.
— Пусть тебе кто-нибудь привезет эти документы.
Родриге запрокинул голову и заливисто расхохотался.
— Элоиза, голубушка, как же вам объяснить… И меня-то выпустили только потому, что заочно битонга не уколешь! А просто так наша молодая республика не может бросаться людьми.
В проблемы далекой республики Элоиза вникать не собиралась. За Родриго она готова была переживать, а его соотечественники были для нее чужими.
— Но передать копии любым средством связи можно?
— Я попробую выяснить. Но сейчас мне надо готовиться к игре, а то все окажется бесполезным.
Блестящий красавчик махнул рукой и покинул корчму. Элоиза знала, что ему предстоит весь день отрабатывать удар на муляже из сена и песка. Она с сожалением посмотрела на тарелку с недоеденным омлетом и поняла, что лучше сменить Родриго рацион. Бедняге просто кусок в горло не лезет. Он несколько лет пытается добыть желанное яйцо целым, а ему почти каждый день предлагают съесть мечту. Не будь он столь благороден, мог бы воспринять как издевательство.
А через некоторое время из заведения «У Гарри» ушла и равнодушная Долорес. Элоиза с мужем только и могли, что покачать головами. Обычно девушки после ночи с таким мужчиной вылетали или даже выпархивали из корчмы в приподнятом настроении и с горящими глазами. Эта же, погруженная в собственные мысли, выглядела по-прежнему блеклой и холодной.