— Я вижу, вы уже поправляетесь, — заметил «ведьмак», прихлебнув из чашки.
— Да.
— А мы вот… еле взлетели. Перегруз был, я думал, и от полосы не оторвёмся. И тоже «поджарило», несмотря на броню, сам А-блокаторы ел…
«Еле взлетели», подумал Саммаэль. И даже весь штаб вывезли. И диспетчерскую дежурную смену. А взвод охраны — остался. И комендант, между прочим, остался. Отказался лететь.
Саммаэль не знал, откуда пришло это в голову.
— Ладно. Приступим, — сказал Верс, отставив в сторону чашку.
— Пилот не при чём, — быстро сказал Саммаэль. — И техника была исправна.
— Да, знаем, — махнул рукой Верс. — Знаем. Давайте я расскажу вам с начала.
Саммаэль кивнул головой.
— Как вам, наверное, известно, мы используем разностно-интервальную систему навигации… — Саммаэль известно не было, но он на всякий случай кивнул. — Сейчас неважно, как она работает, но для неё нужны маяки. Стоящие неподвижно, в точках с известными координатами. Навигационный приёмник космического корабля постоянно замеряет расстояния до ближайших к нему маяков, определяя, таким образом, положение корабля в пространстве и в гиперпространстве.
— Так.
— Так вот. Если навигационные маяки не стоят неподвижно, а елозят с места на место, — то навигация сходит с ума.
— Именно это и было на Аргосе.
— Верно. Но началось всё немножечко раньше. Триста лет, с момента создания, сеть навигационных маяков работала как часы. Расстояния — не менялись. Гиперпространственные координаты планет — не менялись. Маяки стояли на месте. А вот примерно пятнадцать лет назад начались флуктуации. Поначалу не очень большие; ошибки при выходе из джамп-перехода не превышали двух-трёх километров. Потом увеличились до десяти. А потом — и до сотни.
— Чтобы вы понимали, — продолжил «ведьмак» после паузы, — Обстановка сейчас тяжёлая. Невыход из джапа, выход на метастабильной линии, выход на основной линии с ошибкой в тысячу километров — это сейчас норма. Норма. Эти вот «нормы» на флоте вынуждены закладывать и при прокладке маршрута, и при составлении расписаний. Диспетчерские службы заранее готовятся к тому, что корабль выйдет из джампа не там, где ему положено, — а «где-то вот здесь». С невязкой в полторы тысячи километров…
— Но, распроёб его в уши, — Верс сорвался на мат. — Ну не сорок же тысяч!..
— Приношу извинения, — сказал «ведьмак», успокоившись.
— Ничего страшного.
— Как вы, наверное, догадываетесь, такие невязки ставят под угрозу всю нашу космическую навигацию. Потому что разрешать вылет корабля, зная, что по прибытии он может въехать в планету… — Верс осёкся. — А многие наши колонии, между прочим, не самостоятельны; и без снабжения просто погибнут. Так что ровно вот этой проблемой и занимается Айзенгардский астрофизический институт. В том числе — и я сам.
Верс замолчал.
— Господин Верс, всё ещё хуже, — сказал Саммаэль.
— Хуже?…
— Я прогнозирую разрушение обитаемых мировых линий.
— Позвольте…
— Один распад я наблюдал лично.
— Но почему же нам это неизвестно…
— «Эн-пятнадцать-шестьдесят пять».
— В Сумеречье… — пробормотал Верс, — Глубоко в Сумеречье… Так вот вы откуда…
— Да. Я родом из Сумеречья. И там миры уже валятся. И интенсивность процесса нарастает. Я думаю, что распад рано или поздно захватит Арденну.
— И вы пришли на Дейдру, чтобы выгадать себе время…
— Нет, — отрезал Саммаэль. — Я пришёл потому, что ваша глобальная Сеть позволяет мне изучать это явление.
— Изучать, с целью…
— Остановить.
— Получается… — Верс потёр лоб.
— Получается, что цели у нас похожие.
— Да. «Найти и уничтожить», — «ведьмак» зажмурился. — Знать бы ещё, что искать.
— Этим и занимаюсь.
— А вы расскажете, — оживился Верс, — в двух словах?
«Разве что в двух словах». Хоть цели у нас и похожие… но доверять «ведьмаку» пока ещё не хотелось. Не хотелось отдавать ему метод.
Могли быть у Верса ведь и другие цели…
— В двух словах расскажу. Я беру поле событий в Сети Федерации — и финансовые, и криминальные, и медицинские, да даже и частоту почтовых сообщений. Беру всё. Строю прогностическую модель — и слежу за отклонениями от этой модели…
— А. То есть, вы моделируете социальную активность по Робинсону-Ширли …
— Срать на Робинсона-Ширли, на это и ста «Констеллейшнов» не хватит! Просто линейная экстраполяция…
— Так это же не модель! — вскричал «ведьмак».
— А точная и не нужна. Потому что потом я смотрю на пространственное распределение отклонений…
— И видите хрен знает что.
— Да, картинка получается зашумлённая. Но на фоне шумов выделяются паттерны[28]… — Саммаэль не стал уточнять, как именно выделяются.
— При неправильной исходной предпосылке на фоне шумов выделить можно всё что угодно!
— Но это «всё что угодно» не будет локализованным. И не будет протяжённым во времени.
— А вы наблюдаете локализованные и протяжённые…
— Волны.
— Волны?!
— Да, волновые фронты. А, по Робинсону-Ширли, отклонения от линейной модели не должны иметь пространственных осцилляций[29]. К тому же, — Саммаэль вкинул голову. — Высота этих «волн» оказалась связана с тем распадом мира, который я наблюдал.
— Порог интенсивности…
— Да. Плеснуло через край — и весь мир утопило.
— Погодите, погодите. Получается, что ваши финансовые дела…
— Никак не связаны с моими расчётами. Фондовый рынок я прогнозирую… своими средствами.
— И катастрофа на Аргосе-2… на Аргосе-2 распада ведь не было! Это вы тоже предвидели «своими средствами»?
— Да, своими, и делал это у вас на глазах, — Саммаэль устало махнул рукой, вспомнив, как нёс в диспетчерской не пойми что. — Но «волна» в секторе Аргос тоже присутствует. Слабая, до распада пока не дошло, — но есть. И нарастает.
— Надо же, — Верс почему-то рассмеялся. — Я-то думал, вы стоимость акций по Робинсону-Ширли … — «Ведьмак» на секунду задумался. — Подождите-ка. А источники этих ваших… «волн»…
— По всей видимости, точечные. Волны расходятся узкими фронтами и из нескольких точек. И все находятся в Сумеречье.
— У вас есть координаты?
— Есть один квадрат. «Эр-шестьдесят», «тэ-восемьдесят»…
— Нда. Великоват разброс.
— А точнее пока и нет. Я слышал, что эти области недоступны для ваших кораблей?
— Почему же, доступны. Прийти мы туда можем… мы не можем навестись на какой-то конкретный мир. Миры там слишком тесно стоят. Но — попытки с двадцатой, с тридцатой… с сороковой. Шестидесятую параллель даже неплохо исследовали. Но задерживаться не стали.
— Понятно.
— Значит, несколько точек, — Верс хлопнул рукой по столу. — По вашим словам, есть несколько точек, которые находятся в Сумеречье, гонят волну, эта волна сбивает корабли с курса, и даже топит миры. Так?
— Пока так, — сказал Саммаэль.
— Совпадает.
— Совпадает — с чем?!
— С тем, что намерили в Айзенгарде. Понимаете, — «ведьмак» замялся. — Эта информация засекречена…
— Так и Аргос ведь засекречен?!
— Да. И невязки в навигации, кстати, тоже. Ну… ладно, подписку о неразглашении пока брать не стану, с бумагами будем потом… В общем, дело в следующем, — Верс наклонился вперёд. — В Айзене установлен Большой гравитационный интерферометр. В принципе, это военная разведывательная машина, она может засекать перемещения крупных флотских соединений… но если поставить другой входной фильтр — то она измеряет смещение мировых линий. Измерения мы проводили; и обнаружили, что сдвиг линий имеет волнообразный характер, и источники волн нахпдятся в Сумеречье. И — да, чем больше интенсивность волны, тем сильнее сбоит навигация. Какие-то источники даже пытались обследовать[30]… но пока ничего конкретного.