На другой день Тотырбек сообщил Темболу радостную весть;
— Мадина согласна стать хозяйкой в твоем доме.
— Когда же присылать сватов? — торопился Тембол.
— Сватов не надо, — таинственно сказал Тотырбек. — Она говорит, что на свадьбу уйдет много денег, а они вам в хозяйстве пригодятся. Лучше будет, если ты, по старинному обычаю, ее похитишь.
Тембол призадумался. Конечно, похитить девушку он бы сумел, но как бы потом не потащили к прокурору. Да еще на всех собраниях будут прорабатывать за «пережиток старины».
Но Тотырбек успокоил его:
— Если с согласия невесты, никому дела нет.
— Тогда пусть она сама мне напишет, — потребовал осторожный «жених».
К вечеру он получил расписку, нацарапанную от имени Мадины шкодливым Тотырбеком. Тут же в предельно короткий срок — за две минуты — был обсужден план похищения.
— Завтра вечером я уйду из дому, — пояснил Тотырбек. — Мадина спит в комнате направо, а тетка — налево. Смотри не перепутай. И не бойся: тетка глухая, не услышит. — При этом хитрец указал комнаты как раз наоборот, рассчитывая, что Тембол нарвется именно на тетку. Вот смеху-то будет!
Но случилось так, что в комнате Мадины перегорела лампочка, ей нужно было что-то писать, и они с теткой поменялись комнатами.
Поздним вечером Мадина услышала за спиной легкий шорох. Не успела она сообразить, в чем дело, как на ее голову упала плотная мохнатая бурка. Чьи-то руки быстро завернули ее и понесли. Над ухом кто-то громко сопел. Потом ее помчала телега, подскакивая на ухабах, и наконец остановилась. Девушку внесли в комнату, положили на тахту и ушли. Она слышала, как хлопнула дверь. Выпутавшись из бурки, Мадина осмотрелась и по фотографии, висевшей на стене, без труда узнала своего похитителя.
Дверь открылась, и, улыбаясь во весь рот, вошел Тембол.
— Ты меня ждала, о черная голубка? — вкрадчиво спросил он. — Вот я перед тобой, как горный олень.
Он подошел поближе и протянул к ней руки Но не успел «горный олень» коснуться плеча Мадины, как отлетел в дальний угол, отброшенный ударом маленького, но крепкого кулака.
— Так и покалечить можно, — ошеломленно пробормотал он, потирая челюсть и со страхом поглядывая на «черную голубку».
— Значит, не зря я столько времени занимаюсь спортом, — спокойно произнесла она. — Убирайся вон!
«Обиделась, наверное, что не в машине вез», — подумал Тембол, а вслух смиренно сказал:
— Не сердись, солнечный луч, я даже сундучок твой захватил с собой. — И он поставил на пол кожаный чемоданчик.
— Как тебе в голову могла прийти такая умная мысль? — удивилась Мадина. — Действительно, он мне очень нужен… А теперь подойди-ка сюда.
Обрадованный этим приглашением, «жених» приблизился к Мадине, которая пристально смотрела куда-то на улицу.
— Что это за кошки? — сердито спросила она, указывая в окно.
— Какие кошки? — испугался Тембол. — Это же коровы, свет моих очей!
— Я тебе сейчас покажу «свет очей»! — еще больше рассердилась невеста. — За кем закреплено это стадо?
— За мной! — гордо отвечал Тембол. — Я же бригадир животноводов.
— Интересно знать, почему они без присмотра на улице бродят? И чем ты их кормишь?
— С-соломой, — пролепетал Тембол.
— Как они только, несчастные, на ногах держатся! А почему нет силоса, комбикорма, сена?
— Да это, наверно, порода такая, — изворачивался Тембол, уже забыв о своих брачных планах. — Вот приедет новый зоотехник, тогда…
— Он уже приехал, пустая твоя башка! — закричала Мадина, высоко подняв руки над головой. — Он приехал и видит твой позор, □ величайший из лодырей!
— Что ты говоришь?! — испуганно отступил Тембол. — Как приехал? Где же он?
— Перед тобой, перед тобой, о горе колхоза! Я зоотехник! — Мадина так сверкнула глазами, что незадачливый «жених» опрометью выскочил из комнаты. Но за порогом он встретил Тотырбека, который вежливо осведомился, что это за синее пятно у него на скуле, а потом лукаво сказал:
— Я за шапкой приехал. Ты же обещал…
— Я тебе целый мешок шапок дам, только увези ее поскорее, ради живых и мертвых!
— А что случилось? Ты ее обидел, наверное. Конечно, она девушка слабая и…
— Слабая! — завопил «жених». — Разве только потому, что ей не удалось с одного удара разбить мою голову. Увези ее, если в тебе есть хоть капля совести!
Тотырбек вошел к сестре, а через минуту выскочил из комнаты.
— Не хочет ехать, — сообщил он. — «Пока, — говорит, — не наведу здесь порядка, никуда не поеду». Акт на тебя составляет за порчу стада. Иди подписывай. Придется тебе, видно, другую невесту подыскать.
— Другую голову ему подыщи! — решительно заявила похищенная, появившись на пороге. — Одевайся, о губитель колхозного стада! Коровники пойдем смотреть. Представляю, что там творится! А о твоей проделке поговорим в другом месте. И тебе тоже попадет, — повернулась она к брату. — Не хотелось шум поднимать, а то бы я…
— Так ты же сама собиралась сюда ехать! — защищался Тотырбек. — Вот он тебя и привез…
— Спасибо! — ядовито сказала «невеста», — Без вас бы никак не добралась… Да оденешься ты когда-нибудь? Долго мне еще ждать…
Тембол, дрожа, не попадая в рукава, стал натягивать пальто.
— «Фар фацауы!» («Благодать грядет в дом жениха!»), — вслед Темботу торжественно пропел Тотырбек слова из свадебной песни.
ШУТКА МАМАШИ ДИССАГЕТ
Вы просите меня рассказать о наших женщинах-осетинках? Трудновато Пожалуй, неделю буду говорить и то не закончу. Ведь у пас есть много известных, передовых женщин. Давайте я вам лучше расскажу о женщинах своей семьи. Например, о мамаше Диссагет. Тоже довольно примечательная фигура и по всей Северной Осетии известная.
Много лет она работала заведующей колхозной птицефермой. А когда мамаше стукнуло шесть десятков, решили дать ей пенсию от колхоза. Что же из этого получилось?
Мамаша немедленно отправилась на заседание правления колхоза, подступила к столу и во всеуслышание заявила:
— Слышала я, благородное правление, что вы хотите дать мне пенсию. От души благодарю вас и сама прошу освободить меня от руководящей работы.
После этих слов мамаша лихо сдвинула косынку на ухо и продолжала:
— Но какой же пес, какой ишак сказал вам, уважаемое правление, что я совсем уйду с фермы и кому-нибудь уступлю своих индюков? Кого вы мне прочите в сменщики? Уж не того ли пьяницу, что у вас раскатывает по разным курсам, а на работе его никогда не видали? Так пусть это вам и во сне не снится, и вообще, кто это придумал, тому я пожелаю всю жизнь ходить спотыкаясь.
Члены правления хотели было успокоить мамашу, но она и пикнуть никому не дала.
— За курами и утками ухаживать немудрено, — продолжала она, — это даже вы сумеете. А индюшки — создания нежные, требуют вежливости и культурного обращения и не каждому грубияну станут подчиняться. Так знайте: индюшек вы заберете только через мой труп. А сейчас я иду на ферму, и пусть кто-нибудь попробует меня задержать!
После этого коммюнике мамаша, бодро постукивая клюкой, отправилась к своим пернатым питомцам.
Лично я никогда не разделял пристрастия матери к этим глупым крикливым созданиям. Подумать только, какая с ними возня! Ведь индюшатам нужно особое питание: рубленые крутые яйца, каша из кукурузной муки, вместо воды сыворотка. А чуть ветер, или дождь, или солнышко припечет, индюшонок брык — и с копыт долой!
Но мамаша моя была на них удачлива Соседи шутя говорили, что если Диссагет подложит под индюшку десяток яиц, то вылупится не меньше дюжины индюшат. Шествует, бывало, моя старушка в своем обычном черном платье, маленькая, щупленькая, гордо задрав свой сухой, острый носик, а за ней бегут индюки ростом со всадника. Мамаша с ними разговаривает, рассказывает что-то, а они дружно галдят ей в ответ.