– Риз, я знаю правду, и она не меняет ровным счетом ничего.
Он схватил меня прежде, чем я закончила предложение. Обхватил руками, захватил ртом, приподнял и пригвоздил к стене, покрывая поцелуями повсюду, пока пространство вокруг не сузилось до наших прижимающихся сквозь одежду друг к другу тел, мокрых, пылающих, ноющих от желания и забывших обо всем.
Когда мы, наконец, притормозили, я заметила, что мы высохли.
– Как ты это сделал?
– Не хотел, чтобы ты простудилась.
– Да, но я просила не об этом.
– Ты права. Больше никаких секретов.
Он посмотрел вниз – пол оставался мокрым. Внезапно вся вода поднялась в вихре. Все ускоряющемся. Начавшем закручиваться так быстро, что мои глаза уже не были способны уследить… После водоворот стал ярко–красным и обрушился обратно на пол, приобретая форму гигантского мака, чьи лепестки вспыхнули на какую-то секунду, а затем рассыпались на миллион капель, которые исчезали, проникая в плитки кафеля, оставляя их сухими и, как прежде, белыми.
– Ты кажешься испуганной. Мне не стоит делать подобное на твоих глазах?
– Просто… Мне нужно время, чтобы привыкнуть. – Хотя, я не была уверена, что вообще смогу, да и не знала, как привыкнуть к подобному.
– Что тебе рассказал Джейк?
Я подытожила все, сведя к нескольким словам.
– Все примерно так и есть. Остальное – детали.
– Мне, наверно, стоит знать и их.
– Они неприятные, Теа. Я принадлежу ей раз в месяц, вот и все.
– Это просто секс, разве нет?
– Все, что ей заблагорассудится. Она может делать с моим телом что угодно – таков уговор.
Даже одна мысль о том, как она прикасается к нему, вызывала тошноту.
– Ты когда-то был в нее влюблен?
– Я? Ты серьезно? – Его смех обрушился на плитки, как водоворот мгновение тому назад. – Если бы это было так, ей бы не нужна была эта проклятая договоренность.
– Эта договоренность была заключена не ради нее. Она спасла твою жизнь.
– Я не просил об этом. Кроме того, для начала, авария случилась по ее вине. Так что, поверь мне, я сделаю что угодно – абсолютно все – чтобы освободиться от нее.
– Со стороны так не казалось.
– Не казалось что?
– Ты увидел меня там, у дерева. И даже не остановился.
– Остановиться? Ты хоть представляешь, что бы произошло, если бы она заметила тебя?
– Я читала легенды.
– Ты читала пустышки. Эта женщина подлая: она получает удовольствие от убийств и разорвала бы тебя на кусочки, если бы я не…
– Риз, она моя сестра.
– Даже не рассчитывай на это, поняла? Когда-то она, может, и была твоей сестрой, но сейчас в ней от человеческого не осталось ничего. Ничегошеньки!
Сайлен говорил то же самое: «Отдалилась от человеческой сущности настолько, насколько это возможно… настолько, что никогда не сможет вернуться».
Мы зашли в спальню, он положил меня и, перекатившись на живот, расположился рядом.
– Спрашивай меня о чем угодно. О чем еще хочешь знать.
Я уже знала важнейшую деталь, но отчасти надеялась, что он будет ее отрицать:
– Что произойдет, если ты перестанешь с ней видеться?
– Это не вариант. Правила просты: я не протестую. Не заставляю ее ждать. Не отказываюсь ни от чего.
– И все же?
– Однажды я пытался. Ничего хорошего. – Гнев в его глазах разъяснил мне остальное. – Так я и выяснил, что единственными действенными средствами, обладающими лечебными свойствами, являются алкоголь и женщины. Выпивка стирала память. А женщины, они… – Он покачал головой, как будто вся парадоксальность ситуации даже для него была непостижимой. – Они были компенсацией за все то, что она творила со мной. Такой абсурдно, невероятно услужливой компенсацией. Мне нужно было лишь выбрать одну из них – или больше, без разницы, – и, можно сказать, дело было сделано.
Теперь мне стало понятно, почему тогда, в нашу первую встречу, мой отказ стать очередным «сделанным делом» рассердил его.
– И все это облегчало встречу с Эльзой?
– Сильно облегчало.
– Каким образом?
– Просто облегчало.
– Мне нужно знать, Риз.
– После нескольких женщин в «Плюще» еще одна на поле для гольфа уже не кажется такой уж проблемой.
– Ясно. Так ты просто… добавил меня в эту мешанину?
– Тебя? – Он взглянул на потолок и улыбнулся. – Ты оказалась чем-то совершенно иным. Только мой взгляд упал на тебя и мир внезапно погрузился в покой. Покой, о котором я и не мечтал. Я знал еще до того, как ты заговорила, до того, как коснулся тебя, что все, что мне нужно – это быть рядом с тобой.
– Даже несмотря на то, что я так похожа на нее?
– А может и благодаря этому. Я, само собой, понятия не имел, что вы родственницы, но… ведь поначалу я и к ней тянулся. От нее веяло тем великолепием, той непорочной невинностью, что заворожила меня. Разве что в твоем случае она оказалась истинной.
– А в ее – нет?
Он предпочел не отвечать. Учитывая инциденты вроде Голых Олимпийских Игр, назвать Эльзу «невинной» язык не поворачивался.
– Неужели к тебе и вправду не закралась мысль о том, что мы можем быть родственницами?
– Да ладно, кто бы мог такое подумать? Между вами разница в пятнадцать лет, и она никогда не упоминала младшую сестренку. Я решил, что сходство было обыкновенным совпадением, неким восточноевропейским типажом, к которому у меня, по всей вероятности, была слабость. К моменту, когда я узнал, было слишком поздно. Я уже был на крючке.
– Как ты узнал?
– Когда Джейк на ужине назвал твою фамилию. Полагаю, он видел афишу о твоем выступлении.
Не удивительно, что Риз тем вечером отвез меня в Форбс, не проронив ни слова. «Приятно познакомиться, Теа Славин». Мое имя стало тайной местью Джейка, свершаемой над его братом за то, что тот увел его девушку.
– И тогда начался ад. Я пытался держаться от тебя подальше, но не смог. Затем я заключил с собой договор: мы будем с тобой вместе, но никакого секса, пока ты не узнаешь правду. Само собой, я почти нарушил его. И все равно не смог объясниться с тобой.
– Почему?
– Потому что думал, что ты будешь опустошена. Что я должен был сказать? «Кстати, детка, я раз в месяц имею твою сестру»?
– Ну да. Так же, как сказал мне, что можешь встречаться с другими девушками.
– Я не говорил такого.
– Не так, ты всего лишь сказал, что ты не из тех парней, что встречаются лишь с одной.
– Потому что это не так, Теа. В моей жизни всегда будет другая женщина. Та, которую я не выношу.
Кажется, я тоже буду ее ненавидеть. Раз в месяц, каждое полнолуние.
– А что об остальном?
– Остальном?
– Те парни в джипе.
– С этим покончено. Той ночью, когда ты явилась перед моим домом, я мог убить Эвана за ту бессмыслицу, что он выболтал перед тобой. Я злился на него. На себя. На весь долбаный мир. А потом все стало еще хуже. Мы поссорились из–за Карнеги Холла.
– Все равно не понимаю, почему ты сказал, что не можешь пойти. Полной луны не было до субботы.
– В основном из–за чувства вины. Как, по–твоему, я должен был встретится с твоими родителями, зная, куда пойду следующей ночью?
– Но ты все равно пришел на концерт. Я нашла твою записку.
– Я должен был услышать твою игру, так или иначе. Я планировал наблюдать издалека, потом вернуться сюда и в субботу встретиться с Эльзой. Все получилось, почти.
– Почти?
– Я не ожидал, что буду ревновать к брату.
– Ты. Ревнуешь к Джейку.
– Нет, не в этом смысле. Я верю Джейку больше, чем самому себе. Но завидую его свободе. Тому, что он может провести с тобой вечер как нормальный парень, какой тебе и нужен – а не с моим багажом.
Я старалась не думать о том, что мне нужно, или как все бы обернулось, если бы в итоге я была с Джейком. Риз тоже затих. На стене, высоко над нашими головами, нарисованный двойник восседал в спокойствии, охраняя собственную тишь.
– Мой профессор по древнегреческому искусству однажды упоминал даемонов.