– Только этот подарок был не для меня, а для Теи. – Джейк сказал это ровным голосом смирившегося с чем-то человека, положил раму мне на колени и покинул комнату.
Под стеклом я увидела два, а не один, предмет, но они не были произведениями искусства.
Слева лежал мятый и выцветший от времени нотный лист. Ноты были написаны от руки, как и несколько придирчивых примечаний: Новый этюд в фа–минор. Сверху была подпись. Буква Ф над буквой Ш, непременно с их характерной вертикальной линией, подчеркивающей все имя и чертой, похожей хлыст – подпись Фредерика Шопена.
Рядом, справа, лежал еще один – на этот раз безупречный и белый – лист бумаги, который Джейк, скорее всего, послал в “Кристис”, чтобы те поместили его в раму вместе с этюдом. Тонкие линии оранжевой и черной рамы обрамляли имена Шопена и мое собственное. Внизу листа стояла дата: 14 сентября, 2007 год.
Пока я сидела, пребывая в шоке, я услышала вздох. Ферри подошел ко мне сзади и теперь смотрел через мое плечо, а его нижняя губа дрожала то ли от гнева, то ли от ужаса. И этот ужас или что это было – ясно отражался в его широко открытых глазах.
Затем он отошел и отнес Рождественскую свечу к одной из французских дверей и поставил ее на пол.
– Нам пора. – Джейк стоял в коридоре, держа в руках мое пальто. – Я обещал моему брату отвести тебя вечером в Плющ.
Я ждала, что Ферри скажет мне что-то. Хоть что-то, хотя бы до свидания, но его глаза продолжали всматриваться в темноту снаружи дома, ища потерянные души, которые могли увидеть мерцание свечи во мраке этой ночи.
В ПЛЮЩЕ БЫЛО ГРОМКО И ЖИЗНЕРАДОСТНО, но должно быть здесь присутствовали только пловцы и их друзья, потому что все остальные студенты ушли на каникулы. Люди подходили и говорили с нами (вернее с Джейком, я же просто делала вид, что слушаю), а минуты в моей голове, немые и равнодушные как волны, бежали одна за другой, ничего не касаясь.
– Что мы будем делать, когда Риз вернется домой? – спросила я Джейка, когда мы, наконец, остались одни, но он не ответил. – Джейк, что мы скажем ему?
– Правду, что же еще?
– Но я не думаю, что он поймет. Скорее он подумает, что мы предали его.
– Конечно, подумает, потому что мы сделали именно это. Я был полон решимости не дать этому произойти, но я облажался.
– Если кто-то и облажался, так это я.
– Мы все облажались, включая Риза. Он должен был признаться тебе с самого начала.
Это не сделало меня счастливее – ошибки Риза не оправдывают мои собственные. Кроме того, было еще кое–что. Кое–что, о чем я не могла сказать вслух – я была потрясена подарком Джейка. Не потому что это был самый дорогой лот, приобретенный у Кристис за целый год, а потому что он, в очередной раз, в отличии от Риза нашел путь к моему сердцу. Джейк был единственным, кто выяснил, что я любила и нашел это, а Риз, несмотря на то, что мы вместе уже четыре месяца, до сих пор дарил мне то, что любил он. Его маки. Его поэтические тома. Возможно, он пытался изменить мои литературные предпочтения?
Было уже за полночь, когда большая группа людей влетела в двери, как ураган, и какофония звуков стала невыносимой. Я заперлась в ванной и, пережидая время, уставилась в зеркало, висящее под люминесцентными лампами. Когда я вышла, высокая тень преградила мне путь и загнала меня в угол пустого коридора.
– Посмотрите–ка на это. – Голос произнес каждое слово сквозь усмешку, что заставило меня задрожать. – Девушка, которая считает себя слишком хорошенькой, потому что ей удалось вскружить голову Ризу Эстлину.
– Оставь меня в покое, Эван.
– Мы все время гадаем, что такого в тебе заставило Риза отречься от других женщин? Должно быть ты хороша в постели. – Он ждал пока я не пытаюсь пройти мимо него, и затем заманил меня в ловушку, прижав к стене. – Не играй так жестоко со мной. Я вижу, что происходит – он уже от тебя устал и передал своему брату. Я мог бы стать следующим, не думаешь?
Он дыхнул в мое лицо пивным перегаром. Я пыталась оттолкнуть Эвана, но он еще сильнее придавил меня своим телом.
– Отвали от меня, Эван. Или я буду звать на помощь.
– Звать на помощь? Такие девушки, как ты, этого не делают.
Мне нужно было сделать именно это, но я все еще надеялась, что он уйдет и мне не придется унижаться перед всеми. Внезапно его зубы вонзились в мое ухо, вызвав острую боль.
– Я могу заставить тебя кричать в частном порядке, если ты мне это позволишь. Я умираю от желания попробовать тебя. Смотри, каким твердым ты уже меня сделала… – он взял мою руку, опустил ее вниз и потер ею по ширинке на его джинсах. – Ну же, пообещай мне, что я тебя попробую, когда другой Эстлин тоже от тебя устанет. Я буду добр к тебе. Ты не представляешь, каким хорошим я могу быть, если ты и дальше будешь вызывать у меня такой стояк…
Остальное произошло в мгновении ока. Он был отброшен от меня кулаком, врезавшимся ему в лицо. Люди бросились к нам со всех сторон и стали держать Джейка, пока охранник поднимал Эвана с пола и выводил его наружу.
– Что он сделал? Он что-то сделал тебе? Я надеюсь, для его же блага, что он этого не сделал. – Джейк держал мое лицо в своих руках, отчаянно всматриваясь в мои глаза, как будто боялся, что я могла ему солгать. – Я такой идиот, я не должен был спускать с тебя глаз. Скажи, что он ничего тебе не сделал, потому что иначе…
– Он ничего не сделал. Я в порядке.
Толпа все прибывала. Все стояли и глазели на нас.
– Пойдем, я найду тебе выпить. Или ты предпочитаешь лечь?
– Я в порядке, Джейк, правда. Давай не будем раздувать из этого проблему.
Он повел меня в соседнюю комнату, где мы могли бы побыть наедине.
– Тебе больше не нужно беспокоиться об Эване.
Что-то в его тоне заставило меня нервничать.
– Что ты имеешь в виду?
– Он покинет Пристон прежде, чем он откроется после каникул.
– Ты же шутишь, правда?
– И не думаю. Эван вытворял такое дерьмо и раньше, на него есть компромат, и он это знает. Так что, скорее всего он уйдет сам, прежде чем его вызовут в дисциплинарный комитет. Иначе он будет отчислен. Риз и я удостоверимся, что так и будет.
– Отчислен за что? За то, что он посмел подойти к девочке–трофею Эстлинов?
– Он бы сделал с тобой такое, что ты и представить себе не можешь.
– Сделал со мной? Просто послушай себя! Он подросток, который переступил черту, потому что слишком много выпил. И вы готовы разрушить из–за этого его жизнь?
– Мне плевать его будущее.
– Джейк, да что с тобой? Ты говоришь, как твой брат.
– Я не говорю, как он. Если бы Риз видел тоже, что и я, то он порвал бы Эвана на куски. Так что отчисление по сравнению с этим подарок, уж поверь мне.
– Но ты, же понимаешь, что Риз виноват так же, как и Эван?
– Мой брат не имеет к этому отношения. – В его голосе прозвучал стальной холод.
– Конечно, имеет. Эван считает Риза образцом для подражания, и сегодня он поступил также, как Риз поступает с другими девушками, даже во время так называемой фазы Теа, потому что Эван видел это. И почему бы ему этого не сделать? Я с Ризом уже несколько месяцев, так что мне точно должны нравиться такие вещи.
Чтобы ответить ему понадобилось несколько секунд.
– Это не обсуждается, Теа. Эвану придется найти другой кампус для его слабоумных выходок.
– А если он откажется?
– Это не вопрос «хочу, не хочу»
– Нет, это обычная сделка Эстлинов. Ты заставишь его назвать свою цену.
– Я сделаю… что? – его лицо перекосило от гнева, а руки мгновенно сжались в кулаки. – Риз тебе сказал? – я отвела взгляд от плещущегося в его глазах безумия. – Что именно он сказал?
– Джейк, я не думаю, что мы должны…
– Нет, должны. Скольким же мой дорогой брат с тобой поделился? – Мое молчание только подпитывало его гнев, подтверждая то, о чем он уже и так догадался. – Риз может быть хорошим рассказчиком. Он выдал тебе все подробности? Как она бегала за ним, умоляла взять ее прямо в машине и сказала, что с самого начала хотела только его?
– Пожалуйста, не надо.
– А почему нет? Это сексуальная история. Именно это Риз готов рассказать девушке, прежде чем уложить ее на фортепиано? Тогда он рассказал тебе об этом? Или раньше, когда вы выбрали для меня Нору?