— Оральный. Боже, я хочу попробовать тебя. И почувствовать этот металлический шарик в твоем языке на своем члене. Ты не представляешь, как трудно мне было контролировать себя сегодня каждый раз, когда я замечал проблеск металла, когда ты говорила. Будто ты дразнила меня каждым словом. Что на тебе надето, Сорайя?
Этот голос. Мне нужно было записать, как он произносит «Что на тебе надето, Сорайя?» так, чтобы я могла проигрывать это снова и снова по кругу, когда мне нужно будет удовлетворить свои нужды.
— Вообще-то, на мне нет ничего. Я только что разделась и забралась в кровать.
— Ты спишь голой?
— Иногда.
Он действительно зарычал.
— Потрогай себя.
— Планировала. Я думаю, сегодня мне понадобятся обе мои руки. Поэтому я кладу трубку первой.
— Как долго ты будешь сводить меня с ума, Сорайя?
— Спокойной ночи, Грэхем. — Я повесила трубку, не ожидая от него ответа.
Пусть мое тело и болело физически из-за этого мужчины, я не была готова открыть для него эту дверь. Скользнув рукой вниз по телу, я лежала в одиночестве в своей кровати и все, о чем я могла думать, было: «Боже, лучше бы это была его рука».
Глава 8
Грэхем
От Сорайи я не слышал ничего весь субботний день. Не то чтобы я этого ждал. Сорайя Венедетта старалась свести меня с ума, черт возьми. Со мной никогда такого не было. Я неустанно добивался желаемых коммерческих предприятий, пока они не сдавались, когда я подслащал пилюлю и делал предложение, от которого они не могли отказаться. Но погоня за женщиной была для меня в новинку. Конечно, было несколько женщин, заставлявших меня добиваться первого свидания. К концу вечера я был вполне уверен, как с ними обращаться. Они хотели, чтобы их напоили и угостили, лести, деловых связей и определенного образа жизни. Это было несложно вычислить. До сих пор.
Что же движет тобой, Сорайя Венедетта?
Чем больше эта женщина выводила меня из себя, тем больше я ее хотел. К десяти вечера я больше не мог терпеть.
Грэхем: Как прошла вечеринка?
Она ответила через несколько минут. Это немного успокоило меня, что она не была настолько восторженна кем-нибудь, чтобы перестать проверять телефон.
Сорайя: Еду на поезде домой. Я упоминала, что не люблю клоунов?
Грэхем: Нет. Но мне кажется, это распространенная фобия.
Сорайя: Маленький монстр — моя племянница — не была напугана. Не удивительно. Что ты делал сегодня?
Я сидел один в своей гостиной с кучей документов, разбросанных по всему стеклянному кофейному столику, и с коньяком в руке. Сегодня у меня был четырнадцатичасовой рабочий день. Каждый раз, когда я хотел ей написать, я заставлял себя уткнуться в работу. Мои глаза сдались раньше, чем мое желание.
Грэхем: Я работал допоздна.
Сорайя: Знаешь, как говорят… от одной работы, без развлечений…
Грэхем: Грэхем будет богатым мальчиком.
Сорайя: Возможно. Но какая радость от богатства, если нет времени им наслаждаться?
Я выпил остатки напитка из бокала. Я слышал точно такие же слова слишком много раз. От моей бабушки.
Грэхем: Ты подумала, о чем я просил?
Сорайя: Ты о будущем расписании?
Умная. Меня сводило с ума то, что она была сегодня не дома и отказывалась принять мое предложение не встречаться с другими. Вчера я сказал ей, что это мое главное условие. В тот момент я пытался подвести ее к решению «все или ничего» в мою пользу. Но после последних двадцати четырех часов, я был уверен, что ни за что на свете не вступлю в открытые отношения с этой женщиной. Обычно это я не связываю себя обязательствами. Я, кажется, попробовал свое собственное лекарство.
Грэхем: Да.
Сорайя: Как насчет такого предложения: ты пойдешь со мной на одно общественное мероприятие, выбранное мной, а я посещу одно по твоему выбору. Если после этого ты все еще будешь меня хотеть, тогда я в деле.
О чем она думала? Что если я проведу время с ее друзьями, то пойму, что мы настолько разные и у нас ничего не выйдет? Или все наоборот? Она не впишется в мой стиль жизни. Очевидно, она недооценивает степень моего пофигизма на мнение других людей о моей жизни.