Настоящие придурки всегда самые красивые.
Смотрю на часы и стону. Я должна была приехать в офис еще час назад. Решив все-таки отправить Сорайе съедобную композицию, я достаю телефон из внутреннего кармана кожаной куртки и начинаю искать магазин, где продают букет из клубники в шоколаде. К тому времени, как я нахожу один недалеко от офиса, заноза в заднице в виде полицейского возвращается.
– Вот ваши права и документы на мотоцикл, – говорит он, отдавая их мне.
Убираю телефон в карман и выдергиваю документы из его пальцев. Тогда он протягивает другую руку, в которой не один штраф, а целых три!
Я выпучиваю глаза, вспыхиваю, и мое водительское удостоверение падает на землю. Я беру штрафы и быстро просматриваю их. Первый – за светофор, второй – за отсутствие страховки, а третий – за превышение скорости.
– Штраф за превышение скорости? – вскрикиваю я, задирая подбородок. Глаза копа встречаются с моими, и он бросает на меня острый взгляд.
– Вы ехали пятьдесят пять миль в час, а знак висит на сорок максимум.
Сжав челюсти, я пристально смотрю на него. У меня повышается давление, и в висках сильно стучит. Не будь я уверена, что этот сукин сын арестует меня на месте, я бы схватила его за горло и вколотила в него немного человеческой порядочности.
– Вы издеваетесь надо мной? – кричу я, размахивая штрафами у него перед носом, словно сумасшедшая. – Это же целых шесть штрафных пунктов!
– На самом деле, семь. Сбавь обороты, Кудряшка Сью, и проверь запястье у врача. Слишком сильное сжатие – определенно проблема.
Он одаривает меня ухмылкой, и, конечно же, та чертовски захватывающая.
Какая досада.
Бормоча проклятия по-итальянски, я сминаю штрафы в комок и торопливо засовываю их в карман.
– Хорошего дня, мисс Де Лука, – добавляет офицер, подмигивая. Затем тоже что-то бормочет по-итальянски, и возвращается к своей машине. Я собираюсь снова надеть шлем, но тут мой взгляд падает на зеркало бокового обзора.
У этого мудака реально феноменальная задница.
Будто почувствовав, что я пялюсь на его булочки, коп оглядывается через плечо, и я замечаю на его лице все ту же озорную ухмылку.
– Посмотрим, как ты будешь улыбаться, когда твой рог подведет тебя, а нижнее белье будет весь день врезаться в задницу, Пирелли, – бормочу я себе под нос.
Гребаный понедельник.
Глава 2
Антониа
– Чем могу помочь?
Выгибаю бровь и смотрю на секретаршу – ту самую цыпочку, которая отвела меня к Сорайе на собеседование на прошлой неделе. Задаваясь вопросом, выгляжу ли я хуже, чем думала, поворачиваюсь и рассматриваю свое отражение в зеркальных лифтах. Да, волосы намного растрепаннее, чем в тот день, когда мы впервые встретились, но, кроме этого, не замечаю никаких существенных изменений. Поворачиваюсь к секретарше и ставлю шлем на причудливую стойку между нами.
– Мы встречались на прошлой неделе, – напоминаю ей, заставляя себя улыбнуться. – Я Антониа Де Лука, новый стажер Сорайи Вендетты...
– Вы опоздали больше чем на час, – перебивает она меня.
– Ах, да, по поводу этого...
– Пенелопа, что там с моим новым стажером? Она давно должна была прийти, позвони ей... О, вот вы где!
Сорайя выходит из кабинета, хмурится и рассматривает меня с беспокойством на лице. Когда ее глаза, наконец, встречаются с моими, она заправляет прядь своих длинных прямых волос за ухо, а я восхищаюсь их темно-синими кончиками. Не многие решатся на такой смелый образ, но Сорайя с легкостью на это пошла.
– Вы опоздали, – комментирует она, скрещивая руки на груди. – Я уже думала, что вам не нужна эта должность, – добавляет она, цокнув языком. У нее во рту мелькает вспышка серебра, и я прищуриваюсь от любопытства.
– Пирсинг языка? – выпаливаю я, мгновенно сожалея о своем вопросе, услышав аханье Пенелопы.
Ладно, может, это слегка странно.
Чувствуя себя полной дурой, пихаю сжатым кулаком в сторону Сорайи и пытаюсь компенсировать неловкий вопрос объяснением:
– Снимаю перед вами шляпу. Однажды я проколола себе язык, чтобы доказать отцу, что у меня тоже есть яйца. После двенадцати часов слюнопускания и невозможности говорить я сняла эту штуку.
Черт.
Осознав, что только что сбросила бомбу, опускаю кулак и ударяю открытой ладонью другой руки себе по лбу.
– Простите. Сегодня худший день в моей жизни, – бормочу я, убирая руку ото лба. – Будильник не сработал вовремя, а потом я попала в пробку, и еще этот надоедливый полицейский, который решил поделиться со мной месячной квотой штрафов... – лезу в кожаную куртку и вытаскиваю пачку талонов в качестве доказательства. – Я отправила вам съедобную фруктовую композицию, ее уже привезли?
– Вы прислали мне съедобную композицию?
Я киваю.
– Клубнику, ананас... и все такое. – Сорайя тупо смотрит на меня, и я клянусь, Пенелопа бормочет нечто странное, типа «поцелуй меня в задницу». Игнорируя секретаршу, я продолжаю: – Послушайте, мне действительно нужна эта работа. Клянусь, если вы дадите мне шанс, то не пожалеете.
Это правда, и, хотя у меня нет никакого опыта в этой области, да и в какой-либо другой, я готова работать на износ. Ожидая ответа, нервно сжимаю в руке скомканные штрафы.
Пожалуйста, не увольняйте меня.
А разве можно уволить кого-то, кто на самом деле еще не работал?
– В это время пробки просто безумные, – наконец произносит Сорайя. – Откуда вы приехали?
– Из Бруклина.
Легкая улыбка касается уголков ее ярко-красных губ.
– Я оттуда родом. Ну, изначально... – ее улыбка становится шире, когда она подсознательно теребит внушительный камень на безымянном пальце левой руки. – А сейчас я живу в Верхнем Вест-Сайде с мужем Грэмом и двумя детьми, Хлоей и Лоренцо.
– То есть, у меня еще не все потеряно, – шучу я.
Она смеется.
– Всегда нужно надеяться, дорогая, – отвечает она, отталкиваясь от дверного косяка. Ее взгляд перемещается на Пенелопу. – Пенелопа, я покажу Антонии ее стол. Принеси новые бланки договора и убедись, что у нее правильно настроена учетная запись электронной почты для заполнения вопросов в колонке.
– Подождите, значит, я не уволена?
– Не сегодня, – дерзко отвечает Сорайя. – Пойдемте, провожу вас к рабочему месту.
Впервые с сегодняшнего утра вздыхаю с облегчением. Может, Сорайя права, и в любой ситуации, даже самой критической, нужно надеяться на хорошее? Сорайя разворачивается и направляется к ряду кабинок, минуя кабинет, из которого вышла. Пенелопа бросает на меня злобный взгляд, но я не обращаю внимания ни на это, ни на нее, если уж на то пошло. Засовываю штрафы обратно в карман и беру свой шлем со стойки регистрации. Сегодняшний день только что повернулся вспять, и ничто меня не сломит.