– Дети мои! Надеюсь, моя новость не станет для вас непосильным искушением. Первого октября я еду в турне по Европе с выставкой наших картин, которые после ее закрытия будут распроданы широкой публике. Так что готовьтесь, дети мои! Заканчивайте, что не закончено, доделывайте, что не доделано! Скоро вы начнете покорять мир! – И обыденно добавил: – В вашем распоряжении остался один месяц!
Татьяна внимательно просмотрела свои картины, выбрала более-менее законченные, всего вышло десять, писанных маслом, и несколько акварелей. На всех печальная русская природа. Прищурив глаза и склонив голову набок, оценила впечатление. Н-да… Сплошное уныние.
Вернувшись в общежитие, переоделась в домашний безрукавый халатик с яркими белыми ромашками. Повертелась перед зеркалом и пришла к неутешительному выводу – что-то надо с собой делать. Мало того, что кислая вся, как перестоявший кефир, так еще и мышцы обвисли, стали вялыми и дряблыми. С детских лет занималась в разных спортивных кружках, в институте – аэробикой, а вот теперь обо всем забыла. Это всё последствия депрессии! Пора за волосы вытаскивать себя из затянувшей трясины.
Решив, что завтра же начнет посещать спортивный клуб, достала пастельные краски, приколола к мольберту лист ватмана и задумалась. Душа чего-то просила, но вот чего? Закрыла глаза и попыталась сосредоточиться.
Мысли начали принимать странную, почти осязаемую форму. В голове возник некий образ, еще не оформившийся, но очень желанный. Рука потянулась к ватману и сама собой начала набрасывать пастелью сначала неуверенные, а потом всё более четкие контуры симпатичного домика с верандой и мансардой, стоявшего в глубине запущенного старого сада. Это весна. Нежная зелень, голубое небо и прозрачный свет. Возрождение. Выход из долгой зимней спячки.
Целую неделю по вечерам не заходила в мастерскую к Юрию Георгиевичу, усердно трудясь над своим домиком. Основной сюжет оформился сразу, а вот над деталями пришлось потрудиться. В субботу, пристально рассмотрев свое творение и сделав пару заключительных штрихов, увидела, что получился удивительно привлекательный дом. Именно в таком ей хотелось прожить всю оставшуюся жизнь.
Показывать картину никому не стала. Купила дешевую пластмассовую рамочку контрастного с общим тоном темно-коричневого цвета, вставила в нее лист и повесила над маленьким журнальным столиком, стоявшим у окна. Иногда, в редкие свободные минуты, сидя за столиком с кружкой чая в руках, придумывала, что же должно быть внутри такого чудного жилища.
К октябрю приготовила все картины, кроме, естественно, «Дома в заброшенном саду», и принесла в мастерскую. В последний день сентября довольный усердием своей дружины профессор упаковал выставочные картины, устроил для друзей маленький прощальный вечер, и вместе с женой, Верой Ивановной, хорошо владеющей английским и французским, отбыл по маршруту Хельсинки-Стокгольм-Брюссель. Оставшаяся команда, набравшись терпения, осталась дожидаться известий.
Глава четвертая
В субботу в гости к Татьяне приехала младшая сестра. Анастасия с отличием закончила медакадемию, работала отоларингологом в центральной городской больнице их родного города, замуж вышла за хорошего парня, растила двоих детей, и по всем параметрам считала себя вполне состоявшимся человеком. На этом основании считала себя вправе учить жить непристроенную сестру. Вот и сейчас, едва успев снять пальто, оглядела скромную обстановку комнатки, и начала:
– Таня, ну почему ты оставила всё совместно нажитое имущество этому козлу? Ведь вы работали оба, покупали всё вместе! Хотя бы телевизор забрала! Новехонький «Самсунг»! – и с сожалением посмотрела на пустовавший журнальный столик, на котором бы так хорошо смотрелся указанный приборчик.
Никогда не любившая тупо пялиться в экран Татьяна резко вздохнула и постаралась ответить мирно:
– Настя, ты не о себе ли беспокоишься? Боишься, что тебе у меня без любимого теле-еле-видения скучно станет? Прекрасно ведь знаешь, что я ТВ не люблю, так зачем мне телевизор? Я довольна уже тем, что ноги унесла. – И резко сменила тему, давая понять, что не хочет говорить о своем незадавшемся замужестве. – Как дети, родители?
Отмахнувшись от вопроса, гостья с любопытством уставившись на картину с домиком, для лучшего обзора перегнувшись через столик. На скрытое неодобрение сестры безмятежно заявила:
– Да знаю я, знаю, что близко картины не смотрят, что целостная она получается на расстоянии. Просто интересно. К тому же у тебя и вблизи всё понятно, не то что у других. Этот твой профессор говорил, что у тебя мазок какой-то мелкий, что ли.