— У вас какие-то проблемы с полукровками, детектив? — послышался за спиной вкрадчивый голос.
Вот даже поворачиваться не нужно — я знаю только одного. нечеловека, который, оставаясь исключительно вежливым, способен говорить так, что мороз по коже.
Повернулась, тут же упёрлась взглядом Вернеру в подбородок. И это ещё на каблуках. Ох, а я-то, наивная, считала свои метр шестьдесят восемь приличным для девушки ростом.
Впрочем, на фоне моего нового шефа даже здоровяк Чарли как-то внезапно скукожился. И дело тут вовсе не в размерах — качком Люциана назвать трудновато. Плечистый, статный, не более того. Просто он из тех, кто в любой ситуации остаётся самым крутым мужиком в комнате. И не в комнате тоже, да.
Что он тут делает, даже спрашивать не буду. Такой может делать что захочет и где захочет.
— Доброй ночи, сэр, — пробормотала я, вскинув голову и встретив пристальный взгляд зелёных глаз, чуть светящихся в темноте. — Не беспокойтесь на этот счёт, у детектива Барра проблемы не с полукровками, а со мной лично. Рискну предположить, здесь замешаны некие подавленные наклонности...
— Чё ты там пропищала? — тут же взъярился Кеннет, дёрнул меня за плечо, заставляя повернуться обратно к нему. — Думаешь, раз ты баба, то тебе всё можно? Оставь-ка эти шлюшьи штучки для своего клыкастого босса!
За спиной упомянутого босса я оказалась на удивление скоро. Люциан оттеснил меня, встал между мной и Кеннетом, навис над ним, напоминая то ли готовую к броску кобру, то ли грозную горгулью. Я только и успела сделать шаг в сторону, когда вдруг ощутила. это. Давление чужой магии. Сильной, пробирающей до костей. Словно наждаком по коже полоснули. И это я, тёмная тварь, которой такие фокусы в общем-то привычны! Чарли, будь он сейчас в своей волчьей шкуре, непременно бы ощетинился. Почти вижу, как он скалит зубы, как поднимается шерсть у него на загривке.
Что чувствует Кеннет, я и представлять не хочу. Мне хватило голоса Вернера — ледяного, обманчиво ласкового.
— Вы сейчас же извинитесь перед моим маршалом, детектив Барр, — проговорил. нет, приказал он. — После чего уберётесь по своим делам вместе со своими. коллегами. И впредь будете обращаться к моим подчинённым исключительно в случае острой необходимости. Крайне острой. Вам всё ясно, детектив?
— Да, сэр, — отозвался Кеннет послушно.
И почему-то я вот ни капельки не удивилась, когда он вдруг повернулся ко мне, чуть заметно склонил голову, точно школьник, оправдывающийся перед директором.
— Прошу прощения, маршал Хаттари. Был неправ.
Так быстро, словно ему отвесили знатного пинка, он удалился к остальным. Не сомневаюсь, и пяти минут не пройдёт, прежде чем Барр со своими клоунами уберется восвояси. К моему превеликому счастью.
— Он не был искренен, — зачем-то заметила я. На лицо так и норовила наползти совершенно неуместная улыбочка.
— Я знаю, — пожал плечами Люциан. — Но тебе же было приятно?
Приятно? О, даже слишком. Вот только не унижение придурка Кеннета тому виной. Скорее, то, как решительно Люциан вклинился между нами. Заткнул наглое трепло, прокляв без всяких раздумий. А это его «мой маршал» — вообще форменная порнография!..
Ладно, Киро, помечтала и будет. Выкинь из головы всякие глупости. Он бы сделал это для любого своего маршала, ты не одна такая особенная.
— Спасибо, сэр, — поблагодарила его вполне искренне. — Но разве у нас не было разговора о применении чёрной магии средь бела дня?
На тонких, чётко очерченных губах мелькнула едва заметная улыбка.
— Сейчас ночь, Киро.
Так у хмурого красавчика есть чувство юмора? Нет, нет и нет, я на это не поведусь.
— Вам не следовало так подставляться. Не из-за такой фигни! Я того не стою, а уж Кеннет и подавно...
— Это мне решать.
И попробуй поспорь, когда тебя отбрили таким вот безапелляционным тоном.
Я и не спорю. Пожала плечами, мол, моё дело предупредить, и побрела дальше по желтоватой лужайке, к неглубокому овражку. Туда, куда не достаёт свет фонарей. Туда, где, по-видимому, лежит наш труп.
— Вот так икебана! — выдохнула я изумлённо. И самую малость восхищённо, врать не буду.
Тело женщины — обнажённое, серовато-белое, явно обескровленное напрочь — было облачено в цветы, точно в причудливый наряд. И дополняли его струны волшебства. Первородная тьма, окутавшая мёртвую женщину, взывала к первородной тьме, что живёт внутри меня.
Мимоходом растёрла замёрзшие руки, похлопала себя по карманам. И тихонько выругалась