— Джордан, мы, пожалуй, выпили бы горячего шоколада.
— Я не знаю, захочет ли наш гость, — ответил я.
— С большим удовольствием, — сказал Филип.
— Вот и отлично! Джордан, принеси на подносе две чашечки: одну мне, вторую для… Простите, как вас по имени?
— Филип.
— А ты можешь звать меня просто Джулия.
— А можно мне называть тебя мамой? — спросил он.
Она озадаченно сдвинула брови.
— Зачем это?
Он дотянулся и нежно взял ее за руку.
— Просто так, Джулия.
— Джордан, — сказала она, — сделай мне, пожалуйста, горячего шоколада. — Затем повернулась к Филипу. — А вы не хотите, молодой человек? Вы ведь человек, не так ли?
— Человек. И всегда им останусь.
Я отправился готовить шоколад, не дожидаясь, пока Джулия начнет все заново. На кухне я смешал в кастрюле очень большую порцию — сам не знаю зачем: им-то надо всего ничего, а сам я шоколад не пью. И уже собрался налить две чашки, но представил себе его руки и пальцы и решил, что из кружки ему будет удобнее. Поэтому взял старую сколотую кружку с логотипом «Питонов», которую сын подарил мне на день рождения, когда ему было то ли девять, то ли десять. Думаю, он целый месяц копил на нее карманные деньги. С минуту я с любовью смотрел на эту кружку, гадая, узнает он ее или нет. Затем вдруг вспомнил, кто, точнее «что», будет из нее пить, и решил заняться делом. Весь процесс, от начала до конца, занял у меня три, от силы четыре минуты. Я поставил чашку и кружку на поднос, положил ложку для Джулии (с некоторых пор она стала размешивать все подряд) и добавил пару свернутых салфеток. Затем взял поднос и пошел в спальню.
— Будь добр, поставь на стол, Джордан, — попросила Джулия, и я пристроил поднос на тумбочку.
Она живо повернулась к Филипу.
— И какие же они?
До сих пор не знаю, как должна отражаться мечтательность на таком лице, как у него, но тогда оно было именно таким.
— Это самые прекрасные существа, какие я когда-либо видел, — сказал Филип звенящим голосом. — Я бы сказал, что они прозрачные, но это не совсем верно. Их тела разлагают солнечный свет, как призма, и когда они летят, то отбрасывают вниз, на землю сотни разноцветных, радужных лучей.
— Как они, должно быть, прекрасны! — воскликнула Джулия. Такого оживления я не видел уже много месяцев.
— Они собираются в стаи, состоящие из десятков тысяч особей. Словно в небо взмыл огромный калейдоскоп; отбрасываемые ими яркие, все время меняющиеся блики сплошь покрывают пространство, равное по площади небольшому городу.
— Замечательно! А что они едят?
— Этого никто не знает.
— Никто-никто?
— На всей планете нас не больше сорока человек, и ни один до сих пор не забирался в хрустальные горы, где гнездятся эти существа.
— Хрустальные горы! — повторила она. — Какая чудная картина!
— Ты не представляешь, насколько это удивительный и прекрасный мир, — продолжал Филип. — Там такие растения и животные, которых не увидишь даже в самых фантастических снах.
— Растения? — переспросила она. — Что необычного может быть в растениях?
— В гостиной рядом со старым фортепьяно… которое, думаю, все так же фальшивит… я видел комнатные растения, — сказал он. — Ты никогда с ними не разговаривала?
— Разговаривала, — ответила Джулия, одаряя его улыбкой. — Только они не отвечают.
Он улыбнулся:
— А мои отвечают.
Она сжала его кисть обеими руками, словно боялась, что он может уйти.
— О чем они говорят? Готова спорить: о погоде!
Он покачал головой.
— В основном они обсуждают вопросы математики или философские проблемы.
— Когда-то я слышала о подобных вещах, — сказала она и добавила чуть растерянно: — Во всяком случае, мне так кажется.
— У них нет чувства самосохранения, поэтому их не волнуют ни опыление, ни дожди, — продолжал Филип. — Свой интеллект они используют для решения абстрактных проблем, потому что, с их точки зрения, все проблемы абстрактны.
Я не удержался и громко спросил:
— Они действительно существуют?
— Да, они существуют.
— А как они выглядят?
— Они не похожи ни на одно земное растение. У большинства из них полупрозрачные цветы, и почти у всех есть протрузии — жесткие выбухания, своего рода мельчайшие веточки, которые трутся друг о друга. Таким способом растения общаются.
— Значит, ты разговариваешь звонкими трелями, а они легкими щелчками? — уточнила Джулия. — Как же тогда вы друг друга понимаете?
— Первые исследователи потратили полвека, чтобы понять значение их щелчков. Теперь мы общаемся через компьютер, который принимает сообщения, переводит их и воспроизводит на нужном языке.