В исполнении второго отделения многое для нас также пропало. Как мне сообщил Правитель, это была симфония запахов. Известно, что каждый запах вызывает определенный рефлекс в мозгу и что некоторые запахи оказывают влияние на наши нервные центры. В зависимости от степени восприимчивости органа чувств того или другого субъекта даже тонкие оттенки запахов влияют на наши мысленные представления. В настоящее время, конечно, у человека еще очень недостаточно развита эта способность. У обитателей Марса, наоборот, она развита в высокой степени: малейший оттенок запаха имеет определенное место в гамме их ощущений и определенное значение, соответствующее тем или другим отдельным нотам или аккордам в музыке, ассоциируемое с определенными зрительными (цветными) представлениями, и вызывающее соответствующие душевные настроения и тончайшие их оттенки. Симфония запахов воспроизводилась так: на остриях окружающей арену решетки помещаются особые трубки, снабженные расположенными в том или другом порядке отверстиями; по этим трубкам пропускается воздух, насыщенный выработанными химически духами и естественными эманациями цветов в концентрируемых в специальных аппаратах под ареной. Исходя из баллонов, в которых они собраны, по трубам они в известном порядке проходят через аппарат, в котором специалисты «композиторы запахов» располагают их в изумительные по «красоте» симфонии. Из внешних трубок на арену и по рядам амфитеатра они направляются невидимыми, сменяющими друг друга волнами. Временами темп движения волн задерживается, временами ускоряется, при чем иногда резко сменяясь, иногда же постепенно перерабатываясь один в другой. В движении этих благоухающих волн наблюдается известный ритм. По выражению экстаза на лицах марсиан мы поняли, какое глубокое эстетическое впечатление производит на них эта музыка запахов. Для нас, конечно, большая часть и этого акта была недоступна и, тем не менее, моментами мы, даже нашими ограниченными земными чувствами схватывали красоту этих аккордов, которыми марсиане наслаждались без малейшего напряжения полностью, глубоко.
Следующим номером программы было изумительное акробатическое представление нескольких цирковых артистов, проделывавших невероятные по трудности и замечательные по красоте эволюции в воздухе, не поддерживаемые ни канатами, ни трапециями. Они плавают в воздухе, направляемые невидимыми лучами, исполняя своеобразные хореографические номера и создавая изящные группы. Наконец тела их сделались прозрачными и постепенно как бы испарялись на глазах у всех. Далее последовало нечто, чего мы не поняли, хотя наш хозяин тщетно старался объяснить нам значение и смысл этого номера. До сих пор я не могу уяснить себе в чем состояло это «восприятие», так как зрелищем, помню, назвать его было нельзя. Я видел только, что на марсиан оно произвело даже больше впечатления, чем все предыдущие. Повидимому, они воспринимали его каким-то шестым чувством, о котором мы не можем иметь даже приблизительного представления. Вот что мы увидели: в центре арены были поставлены три странного вида механизма с ослепительно блестящими шарами, свешивающимися на металлических цепях. Цирк был погружен в темноту. Три марсианина, вооруженные прозрачными шестами, ритмически касались ими этих шаров в разных местах. Я никогда до того не слышал смеха обитателей Марса. Повидимому, что-то очень забавное вызвало у стотысячной толпы чрезвычайно своеобразное выражение веселости, но теперь уже внешнее звуковое. В первую минуту мы даже не догадались, что это был смех и только из замечаний правителя мы поняли, что толпа хохотала. Марсиане конвульсивно изгибались, испуская странные высокие ноты; даже всегда строгий и бесстрастный Правитель потрясался в припадке дикого веселья. Мы, конечно, ничего особенного не чувствовали и не видали, за исключением ощущения кислоты во рту и совершенно непроизвольных и очень слабых сокращений лицевых мускулов.
Этот номер сменился опять музыкальным произведением, но не в звуках, а в цветах. «Музыка цветов», основная идея которой заключается в том, что определенные цвета соответствуют определенным звукам, отчасти уже известна и на земле. Марсиане давно воспользовались этой идеей и развили ее. Мало того, они установили, что определенные звуки и ноты способны вызывать определенные ощущения вкусовых органов. Некоторые ноты вызывают сладковатый вкус, другие кисловатый. Постепенно было доказано, что такую музыку можно не только слышать, но видеть и ощущать на вкус. Как это не покажется парадоксальным, мы с нашими ограниченными земными способностями, наслаждались этой странной музыкой и понимали ее. Эти цвета были мягки и своеобразно изящны. Зарождаясь неизвестно откуда, они переходили один в другой, временами постепенно, временами сразу и резко. Иногда мы видели один цвет сквозь другой, затем различные оттенки как бы вытесняли один другой, но никогда они не группировались в определенные линии или полосы, при чем это не был свет, это были только цвета. Проникая в нас, они давали разные, в зависимости от оттенка, вкусовые ощущения. Особенно странно приятно было ощущение, если можно так выразиться, «журчанья» этих цветов. Ощущался преимущественно вкус фруктов и только изредка я ощущал какой-то металлический вкус. Он всегда соответствовал темным тонам световой музыки.