Она сунула шубенки за пояс, дунула на ладони и резко воткнула жердочку в снег. Жердочка уперлась во что-то твердое.
…Домой Симка вернулась, когда родители давно уже легли, а сестер дома все еще не было.
— Ну? — спросил отец, и она уже знала, что после ее ответа он встанет, сядет у печки, покурит. — Сколько?
— Шесть.
Отец прошел до печи, закурил, сказал:
— И то ладно.
Симка хлебала щи прямо из чугунка, давясь, и вся дрожала от радости, будто вернулась с вечеринки, а там за ней здорово ухаживали, ну прямо как за ее сестрами, и такого ей наговорили, что до сих пор все тело горит…
Она забралась на полати и вскоре уже спала, громко и весело посапывая…
Серафима шла по лесу истомленная и зноем, и усталостью, и тоской; отдыхала на ходу, ненадолго опираясь руками о стволы берез. Лесная прохлада никак не могла пробиться сквозь ее разгоряченную кожу, казалось из-за того, что и тоска тоже жаркая, вроде бы везде она даже снаружи…
Нет, нет, чего-то Серафима в жизни потеряла, внедогляд обронила, сначала и не заметила, а сейчас поди разберись, чего недостает.
Может, с девичеством рано рассталась? Не успела толком подождать, погадать, посомневаться? Или просто испугалась: этого проворонишь, а другого вдруг не будет? Ведь до сих пор мало мужиков в сельской местности. Кажется, вроде бы и должно их хватать, а нет. Город их как болото засасывает. Вон Зойка-то Полыгалова красавица какая была, на всю деревню слышно было как она над ухажерами насмехалась, выбирала да выбирала, который наиподходящий, а опомнилась, когда в ее сторону мало кто и смотреть желал. Вот и пошла в чайную официанткой, к водочке приохотилась да еще кой к чему. И — нету девки…
Семен на Симу воздействовал самым быстрым образом, не ухаживал почти нисколечко, два раза сводил в кино, один раз на танцы и заявил без подготовки:
— Жениться нам надо, я так считаю.
Она и ответить не собралась еще, а он дальше:
— Такую мы с тобой счастливую семейную жизнь организуем, что ахнут все. Ну?
— Не запряг еще нукать-то, — испуганно отозвалась Сима и, повремени, убрала его знающие руки.
— Запрягу, — весело и необидно пообещал Семен, и руки его опять принялись за свое приятное дело. — Ну?
Еле вырвалась Сима, рассердиться хотела, ждала, что рассердится, а — обрадовалась, но убежала, долго еще чувствуя, как горели места на теле, к которым он прикасался.
И чего бы еще надо?.. А некоторое время Сима пыталась перебороть себя, хохотала, как подружки научили, ему в лицо, посмеивалась: дескать, зря стараешься, парень. Он же просто все знал наперед, и она видела, что нисколько и не сомневался: приятность даже испытывал, что не сразу полакомится… Чего же смущало ее? Что останавливало? Бог ростом и всем телом не обидел, а маленькая — рядом с Семеном. Боится она его, но не прямым страхом, обыкновенным, а тем, что потом, через сколько-то лет придет. Это, верно, потому, что как увидела его после армии и не успела еще ничего испытать к нему, а уже поняла — судьба он ее.
Тут она заметила, что подружки-то зря времени не теряют — приспосабливаются к Семену, действуют. Сестры, обе уже замужние, про все дела забыли: младшую консультировали, опытом делились.
У нее же смута в душе. Их с Семеном женихом и невестой считают. Девки и бабы завидуют Симе, парни и мужики — Семену. Да и понятно: пара на загляденье.
— Долго еще? — словно мимоходом, но деловито интересовался он. — Вишь, какой я терпелющий? Думаешь, еще долго так-то могу? Надо нам закругляться с этим вопросом. Я так считаю.
От судьбы не спрячешься…
Было в верстах семи от деревни озеро Лесное, его еще и Девичьим прозвали. С давних времен то забывалась, то снова начинала ходить о нем сказка: если подглядит за девкой при купании парень, а купались в озере только голышом, нечего тогда ей о счастье беспокоиться: само оно ее с этим парнем отыщет. Парни, конечно, бегали на озеро, прятались в кустах, изъеденные комарами и паутами, но разве угадаешь, когда девки купаться придут? Вот и не было такого случая, чтобы хоть кому-то повезло. Однако купание в Лесном, к тому же связанное с явным риском быть осмеянной, отдавало чем-то греховным, заманчивым, острым и — тянуло.
Пришла Сима на ферму, сказала:
— Кто со мной на Леонов? Может, последний раз девкой обмакнусь?
По тропинке в лесу шли медленно. Впереди — безрадостная Сима.
— Счастливые, — вдруг выдохнула она. — Жалко мне с вами расставаться, поверить не можете!
В ответ раздался хохот, принужденный, правда, и голоса:
— Оставайся! Никто не гонит! Куда торопиться! Просто так, для гигиены скупнемся давай!