Проступающая кровь из бинтов на груди ненадолго отвлекла его внимание, но это не остановило козырька. Сейчас его беспокоила только Сабрина и все что с ней связано. В день их свадьбы он обещал заботиться и оберегать ее, и ему было плевать, что он в любой момент изойдет кровью, потеряет сознание или его пристрелит подосланный итальянцами человек.
Бледный и пошатывающийся цыган все же дошел до пункта назначения. Спрашивать номер палаты не имело смысла, так как двое крепких мужчин у двери, точно давали понять это.
Завидев Джона, оба отошли от двери, пропуская мужчину внутрь без лишних слов.
Вся решительность и некая агрессия, с которой он шел сюда, злясь на весь мир, растворилась вместе с негативными мыслями, отчаянием и жаждой мести.
Тихонько войдя в помещение, козырек оставил все те отрицательные эмоции там, за порогом. Он как вор, ступал мягко и тихо, стараясь не издавать громких звуков. Мужчина понял, что и дышит через раз, слишком часто задерживая дыхание.
Помещение было залито солнечным светом раннего утра, несмотря на задернутые шторы. Вокруг было много цветов, как и в его палате. Это выглядело забавным, если учесть, что он оказался здесь из-за покушения на убийство, а Сабрина из-за нервотрепки. Шелби чувствовал себя виноватым перед ней. Не лезь он в дела с Лиззи, не было бы всей запутанной ситуации с Анджело и он, возможно, был бы жив, тогда и мафии не за что было бы мстить. Никто бы в него не стрелял, он был бы здоров и не заставил бы любимую волноваться, подвергая огромному риску свое положение.
Такая логическая цепочка, выстроенная в его голове, была неприятной, но в его понимании правильной.
Цыган с какое-то время смотрел на любимую, свернувшуюся калачиком на постели. Он боялся потревожить ее сон. Ее лицо было расслабленным и умиротворенным, сейчас она как никогда походила на куколку. Длинные волосы были разбросаны на подушке, одеяле, а часть укрывала плечи.
Козырек снова по-детски робел рядом с Сабриной. И пусть сейчас он не находился под пристальным взглядом зеленых глаз, но само осознание ее присутствия рядом.
Гангстер не спеша присел рядом с девушкой, все так же рассматривая ее прекрасное лицо. Уголки его губ немного потянулись в стороны. Бри выглядела такой хрупкой и беззащитной, такой маленькой и уязвимой.
Его пальцы едва коснулись ее лица, прося разрешения. Глубокий сон, в котором пребывала супруга, не дал ей почувствовать его прикосновения. Лишь продолжительные движения Джона, по ее волосам, побуждали ее открыть глаза. Но и с этим она не спешила, так как считала, что все это ей снится.
Вяло и не с первого раза, девушка все же нащупала его пальцы в области затылка. Все так же с закрытыми глазами, она притянула его руку к своему лицу и поцеловала в ладонь. Грубая кожа его рук, коснулась ее фарфорового лица, поймав влагу ее губ.
Все же сознание потихоньку возвращалось к Сабрине и тактильные ощущения, говорили ей о том, что происходящее ей не снится. Не может быть сон таким теплым и родным.
Открыв глаза, девушка несколько раз проморгалась. Затем резко приняла вертикальное положение. Пелена перед глазами все еще висела, а голова кружилась от слишком быстрых действий.
Козырек никак не разбирался в медицине, но был уверен, что в ее состоянии будет лучше не волноваться. Ей, как и ему, сейчас нельзя было абсолютно никаких потрясений и эмоциональных нагрузок, со слов врача.
-Джон, — воскликнула девушка, хватая мужа за лицо. — Господи боже ты здесь.
-Я здесь родная, здесь, — хрипло ответил мужчина, покрывая ее руки, удерживающие его лицо своими ладонями. — Я здесь моя девочка.
-Боже, — тяжело выдохнула Бри, прижимая его к себе, все так же удерживая за голову.
-И я рад тебя видеть моя родная, — отвечал он жене, слегка усмехаясь.
-Любимый мой, как ты? — вопрошала Сабрина, продолжая трогать мужчину, будто боясь, что все это окажется лишь видением.
Проступившее кровавое пятнышко на рубашке ответило за него.
-Тебе нужен доктор, — забеспокоилась она, задержав взгляд на крови.
-Нет, — заверял гангстер. — Пустяки. Лучше расскажи мне как ты и наш малыш?
Впервые в жизни, Джон так решительно касался ее тела. Рука мужчины скользнула под рубашку ее пижамы и легла на живот. Часть него самого сейчас была внутри самой любимой женщины в мире. Гамма чувств внутри него переполнила, отражаясь блеском в глазах и слишком частыми ударами сердца, из-за чего его руки слегка тряслись, а дыхание было рваным.
-Все нормально, — улыбалась Бри ему в ответ. — С ним все нормально, — теперь ее ладонь легла на его руку, все так же находящуюся на ее животе. — Доктор Джордан и наша семья не выпускают меня отсюда, потому что считают, что я могу ему навредить.
-Ну, это ведь не правда, — Шелби смотрел ей в глаза, в надежде оказаться правым.
Почему-то сейчас он вспомнил об их разногласиях, обещаниях Бри превратить его жизнь в ад, о том, как изнасиловал ее, о том, как она сожгла его вещи. Мужчине вдруг стало страшно, а что если она и правда до сих пор злится на него? Что если она не желает становиться матерью? Джон подавлял эти мысли, посеянные собственным сомнением.
-Конечно, — нервно усмехнулась девушка. — И речи быть не может.
Козырек целовал жену, крепко, жадно. Она отвечала взаимностью. Бри сильно скучала по мужу. Она места себе не находила, пока он был без сознания, а ее заперли здесь. И даже когда он пришел в себя, девушку не выпускали.
Сейчас Джон рядом и больше ничего не имеет значения. Половина ее, наконец, встала на место.
-Они забрали у меня всю одежду, поставили охрану и не пускали даже одним глазком на тебя посмотреть, — в шутку ябедничала она.
-Уверен они сделали это из самых добрых побуждений, — оправдывал родственников Шелби. — А теперь собирайся любовь моя, мы едем домой.
В его словах было столько тепла и любви, что Бри позабыла обо всех проблемах и угрозах. Какая разница, что там творится вокруг, когда Джон пришел за ней, за ними.
Ведомая им к машине, Сабрина крепко держала Джона за руку. Козырек стал для нее оплотом, твердыней, каменной стеной, неприступной крепостью, защитником и центром вселенной. Плевать она хотела на чье-то мнение, касаемо их семьи.
Джон крепко сжимал руку Бри, даже слегка сильнее, чем требовалось. Наконец, он чувствовал себя целым в самом своем существе. Он не просто Джон Шелби, член банды острых козырьков. Он муж и в скором времени отец, а это в корне меняет весь его смысл существования в этом мире, определяя его как личность.
Томас спешил к одному из офисов. Из-за начавшегося дождя, мужчина немного задерживался. Впереди был загруженный день и большое количество дел. Погрузившись в мысли о работе, цыган преодолел парковку, затем лестницу, наспех махнул рукой в приемной секретарю и скрылся в стенах кабинета.
Нервно стряхивая капли дождя с пальто, он тяжело вздыхал. В голове роились мысли о бизнесе, итальянской мафии, Джоне с Бри. Глава острых козырьков не разделял их решения покинуть места лечения, так как врачи обоих этого не одобряли. Но лезть в семью брата, тоже особого желания не было. Они как обычно все решат между собой, а он останется крайним. Но все же теперешнее положение Сабрины его беспокоило. Ребенок Андабаир и Шелби навсегда свяжет их семьи. И этим нельзя рисковать. Безусловно, Тревор утвердил Джона на должность генерального директора своей компании, но Томас прекрасно знал характер Бри. Вся надежда на их общего ребенка. При его наличии девушке будет трудно, например, уйти от его брата, потребовав развод.
Размышляя о них, взгляд цыгана невольно зацепился за фото их семьи, на котором теперь была и Бри. Тяжелая бронзовая рамка, что всегда стояла в одном положении на его рабочем столе, сейчас находилась чуть в другом месте. Для кого-то кто просто тут бывал, это не имело бы значения, но не для Шелби.