Делвин Делакур вышел из своего кабинета, коротким взмахом палочки наколдовав табличку с надписью «обед». Однако, в приёмной советника министра, коим и являлся Делакур, никого не было, что не могло не радовать Делвина – в последнее время все только и говорят о предстоящем финале чемпионата мира по квиддичу, так, что второстепенные проблемы отходят на полагающийся им второй план.
Делвин, насвистывая весёлую мелодию, спустился на лифте в столовую и, заказав себе стандартный обед из трёх блюд, не без удовольствия принялся поглощать еду.
Билеты на финал чемпионата он достал, аж в министерскую ложу, так что ни о чём не беспокоился, даже не делал ставок, что нынче было чрезвычайно модно. Финал был назначен на завтра, так что сегодня всё министерство было в несколько необычном предвкушающем настроении, и было заметно, что мысли сотрудников витают далеко от повседневной рутины министерской работы.
Гарри, наконец, к его облегчению, закончил занятия. Только на это лето, конечно же, но от такой сверхинтенсивной учёбы Поттер устал, и морально, и физически, так, что даже периодические прогулки в Лондоне, и ночи, проведённые вдали от дома Блэков, не могли дать ему долгожданное спокойствие. Но, стоило Сириусу и Ремусу сказать своему ученику, что занятий пока не предвидится, как Гарри, устало, прикрыл глаза и поблагодарил Мерлина, магию, Бога, духов предков и всех богов хаоса за такое долгожданное спокойствие и ничегонеделанье. Сириус, переглянувшись с Ремусом, заметили его состояние, и на их лицах появилось обеспокоенное выражение. Тут-то Ремус и подумал, что, наверное, взятый ими ритм был слишком интенсивным. Но Поттер не жаловался, так что мародёры и не думали его жалеть.
– Гарри, что такое? – спросил Сириус, глядя как Поттер, с радостью упал, на диван, тяжело дыша.
– Ничего, Бродяга, просто устал. Что, правда больше не будет занятий?
– Ну... Нет, – сказал Сириус и Гарри, наконец, облегчённо вздохнул. У него была целая неделя до Хогвартса, неделя свободы и отдыха.
– Эм... Гарри, вроде как мы куда-то собирались? – спросил Люпин.
– А? Ах, да, завтра же финал чемпионата мира! – озарило юного Поттера.
– Я уже всё взял. Палатки, все, что надо для лагеря, даже выпивки что бы отпраздновать победу, – сказал поспешно Сириус.
Гарри было интересно посмотреть на профессиональных, лучших в мире игроков, поэтому он согласно кивнул крёстному и сказал:
– Тогда я к себе. Отсыпаться, завтра разбудите.
Лунатик и Бродяга понимающе переглянулись и синхронно кивнули.
– Бродяга, это шутка? – спросил я, глядя на какой-то старый башмак.
– Нет, Гарри, на полном серьёзе. Это портключ, – сказал Блэк, и продолжил, когда мы подошли, – На счёт три хватаемся. Раз, два... три! – ощущение, похожее на аппарацию, и вот, мы все вывалились... ну ладно, я чуть не упал, а Лунатик и Бродяга легко ступили на твёрдую землю.
Вокруг было достаточно много народу, прямо как в косом переулке, но там говорят на английском, а тут вокруг гомон, в котором, если прислушаться, можно услышать все языки мира.
После того как мы все переместились, Сириус, дождавшись меня, сказал:
– Матч начнётся в три часа после полудня, как раз в разгар дня. Надеюсь, мы успеем поставить палатку, – он дёрнул плечом, за которым был безразмерный рюкзак, а в нём такая же палатка.
Ремус, благодаря своему острому зрению быстро нашёл подходящее место, и мы принялись обустраиваться. Матч может продлиться сколь угодно долго, пока не поймают снитч, и, несмотря на то, что в обеих командах хорошие ловцы, посетители финала устраиваются с расчётом, что матч может продолжаться несколько часов, даже дней или недель.
Был настоящий палаточный городок. Большинство магов непривычны к такому образу жизни, поэтому даже в палатках, которые изнутри представляют собой полноценный дом, чувствуют себя некомфортно. Мне же было плевать на комфорт, я не спать сюда пришёл, так что, как только мы развернули палатку, я, побросав в неё прихваченные вещи, отправился по палаточному лагерю.
Сириус, оглядев шикарный на его взгляд дом, который был во внутреннем пространстве палатки, тоже последовал моему примеру. Ремус, виновато улыбнувшись мне, сказал:
– Извини, Гарри, но тут столько шума, запахов, что мне неприятно гулять в таком месте. Лучше я тут посижу, почитаю книгу...
– Окей, Лунатик. Часам к двум мы вернёмся, – сказал я, и пошёл прочь.
Сириус тут же ушёл в неизвестном направлении, а я пошёл в сторону трибун, что бы поближе взглянуть на это сооружение. Трибуны впечатляли – они были не хуже любого стадиона, готового принять чемпионат мира по футболу – они были огромны. Вокруг – десятки, возможно сотни тысяч людей. Среди них выделяются те, что приехали болеть за Ирландию – они были в зелёных футболках и таких же зелёных шарфах. Впрочем, я не болел ни за Ирландию, ни за Болгарию, но был в своей зеленоватой рубахе, так что мог сойти за своего, прогуливаясь среди толп ирландцев.
Жаль, их язык я не знал, так что разговоры вокруг для меня были не более чем гомоном.
Не заметив, я прошёл через весь ирландский сектор, выйдя к болгарам. Там то и случилось приключение.
Впрочем, приключения и я это как корпускулярно-волновая теория света – на первый раз и не разберёшь, приключение или неприятность, или одно и то же, но в двух ипостасях.
Ко мне подошла девочка, лет пяти-семи, которая плакала. Удивительно, но никто вокруг не замечал, что у ребёнка что-то случилось, все были заняты своими делами.
– Вы не видели маму? – спросила она у меня по-французски, увидев, что я её заметил и приближаюсь. Я ещё не так хорошо говорил по-французски, что бы сойти за своего и, как уверяет меня Сириус, у меня лёгкий английский акцент, но разговаривать более-менее бегло я научился, так что ответил:
– Нет, прости. А ты кто?
– Я Габриель, – сказала она, и снова стала озираться в поисках родителей. Похоже, в этой толпе она потерялась, – А флёр, вы не видели?
– Флёр? – спросил я. По-французски «флёр» это цветок. Странно, она спрашивает меня про цветы?
– Это моя сестра. Флёр. Она красивая, – сказала она, глядя мне прямо в глаза. Значит, флёр это имя такое. Что ж, занятно, занятно.
– Прости, не видел. Где вы были в последний раз?
– Папа пошёл ставить палатку, а мы с Флёр – гулять. Но Флёр потерялась, – сказала она растерянно.
– Или это ты потеряшка. – сказал я, улыбнувшись, – Залезай мне на плечи, Габриель! – я присел перед ней и, подняв под руки, усадил себе на плечи. Девочка была маленькая, так что я не испытывал неудобств, кроме того что она попыталась держаться за мою голову, попутно сбив очки набекрень.
– Пойдём, поищем твою сестру, – сказал я и пошёл в направлении, где слышал больше всего французской речи.
Габриель, с высоты разглядывала толпу, так что, заметив свою сестру, так громко крикнула, что у меня заложило от её визга левое ухо. Так горлопанить умеют только дети...
Пока я прочищал мизинцем ухо, которое заложило, к нам быстрым шагом приблизилась какая-то девушка. Хм... таких красивых девушек я ещё не видел! Жаль, жаль...
– Габриель! – блондинка, лет шестнадцати-семнадцати подбежала, только потом заметив меня. Я, взяв под руки юную леди, снял её со своей шеи и поставил на землю. Флёр тут же бросилась обнимать сестру, а я, воспользовавшись, случаем, отошёл подальше, намереваясь уйти, сделав доброе дело. Но не тут-то было – меня в две секунды назвала девушка, которую звали Флёр.
– Постой. Спасибо тебе, без тебя...
– Не стоит благодарить, – ответил я на том же французском. Однако флёр была настойчивой.
– Нет, без тебя с Габриель могло что-то случиться. Не пойму, когда она могла убежать...