В чём же тогда смысл праздника, если он не принесёт душе радости? Лишь в том, что бы насладиться вкусом кремового торта или музыкой? Это абсурд, всем этим можно насладиться в любой другой день.
«Мари одинока, вот и ищет замену тому, кто мог бы принести ей тепло» - подумала Флёр.
Мысли были прерваны сестрой, что ворвалась в комнату, сияя искренней улыбкой. Габриель ждала праздника едва ли не больше чем сама именинница, поэтому, когда наконец-то этот день настал, была очень рада.
Делвин и Апполин собрались внизу, перед большим столом с накрытым праздничным завтраком, когда девочки, держась за руки, спустились вниз. Родители улыбнулись имениннице и, когда она подошла к столу, поздравили её с днём рождения и совершеннолетием, кое наступает в волшебном мире в семнадцать лет. Флёр выслушала небольшую речь от отца и от матери, приняла подарки и тут же села за стол.
- Флёр, с тобой всё в порядке? - спросила Апполин, присаживаясь.
- Да, да, конечно. Если вы о руке, то немного трудно ей двигать... но это мелочи, - Флёр как могла, улыбнулась ободряюще, ведь родители волновались за неё, когда Гарри принёс её к ним в шатёр. Апполин всё порывалась расспросить дочь о том, что произошло, но Флёр стойко молчала, говоря лишь, что Гарри её спас.
В первый день после окончания лечения Апполин, в силу своей вейловской природы стремящаяся не только к красоте себя, но и красоте окружающего мира, закатила настоящую истерику колдомедикам, обещая любые деньги за то, что бы они убрали след от заклинания, но Флёр, поразив до глубины души мать, отказалась. Впрочем, колдомедик тоже, иначе бы не существовало волшебников со шрамами – залечить можно любое повреждение, но вернуть первозданный вид после высокоэнергетических проклятий невозможно.
Хотя, на взгляд Флёр, шрам был хоть и большой, но не уродовал внешности – он выглядел естественно. После долгой и мучительной ссоры с матерью, Флёр выиграла и Апполин была вынуждена смириться, бурча проклятия на головы террористов. Апполин незачем знать, что именно Гарри оставил его.
- Не совсем... - помялся Делвин.
- Что? - Флёр, уже приступив к дегустации чая, посмотрела на отца.
- Ты сама не своя в последнее время! Ты даже не интересовалась праздником! Флёр, милая, разве так можно? - Апполин посмотрела на Флёр, выражая заботу, но это не обмануло младшую Делакур – она понимала, что после того как рассказала матери, что ей понравился Гарри, Апполин в свою очередь понимала её. Но, даже понимая друг друга, люди всегда что-то пытаются друг другу говорить и в чём-то убеждать, что бы реализовать свои чувства, которым наплевать даже на здравый смысл.
- Мам. Хватит об этом.
- Да, да, как скажешь, - кивнула Апполин и принялась за завтрак. После небольшого чаепития, наконец закончившегося, Флёр встала из-за стола и, сказав родителям и сестре, что ей пора начать приводить себя в порядок, ушла, прихватив волшебную палочку и деньги.
Апполин и Делвин переглянулись, посмотрев друг другу в глаза. Первой нарушила молчание Апполин:
- Делвин, это уже ни в какие ворота не лезет. И что ты прикажешь делать!
- О, Апполин, всё, я уверен, разрешится.
- Нет, Делвин, она же даже не открыла подарки! Делвин, дорогой, по-моему, это уже слишком. Флёр слишком увлеклась этим мальчиком. И вообще, кто он?
- Это Гарри Поттер, крестник моего старого знакомого, аврора Блэка, - сообщил отец семейства, крутя серебряную чайную ложку в руках.
- Старого знакомого? Расскажи мне про него, - потребовала Апполин, и Делвин, как и всегда, тут же сдался без боя – спорить с женой было бесполезно.
- Мы познакомились, когда в Англии была гражданская война. Он был аврором, сейчас, насколько мне известно, нет. Он… весьма достойный человек. Из древнего рода, как и его крестник, - месье Делакур положил ложку в чашку, издавшую мелодичный звон.
- Значит, приличный человек?
- Именно.
- Не лги мне! - Апполин грозно взглянула на мужа. Солгать жене было слишком сложно, так что Делвину пришлось говорить правду:
- Ну, смотря с какой стороны посмотреть. Он тот ещё ловелас и балагур. Довольно... необычный мужчина.
- Ловелас? И этот Гарри живёт с ним?
- Да, но...
- Делвин, брось. Я же видела, как легко Гарри поцеловал Флёр, четырнадцатилетние дети так себя не ведут, - Апполин покачала головой.
- Уверен, Гарри приличный юноша! - вспылил Делвин, которого задел намёк на распущенность Поттера.
- Посмотрим, какой он приличный, - Апполин снова вернулась к теме дочери. - Но Флёр меня просто пугает. Она всё время его ждёт, совсем перестала обращать внимания на окружающее.
- Я полагаю, она обращала внимание, но для неё теперь есть вещи важнее, чем цвет свечек на торте или новое платье, - Делвин так же хорошо понимал дочь и не собирался уступать жене в маленьком споре.
- Но с этим надо что-то делать, дорогой. Гарри - он на вид волне ничего... только возраст, но это мелочь, право слово, -женщина встала из-за стола и прошлась взад-вперёд по обеденному залу, меряя паркет своими звонкими каблучками.
Делвин встал из-за стола, но в отличие от жены задвинул стул и, глядя на её хождения, с улыбкой сказал:
- Апполин, по-моему, мы зря волнуемся. Флёр уже взрослая девочка и может сама выйти из сложившейся ситуации.
- Под выйти «из сложившейся ситуации» ты имеешь в виду «замуж»? - Апполин остановилась. Тема была, что называется, «горячей». Никто не хотел её затрагивать, но все всё понимали.
- Нет, пока нет. Просто они совершенно не знают друг друга, так что нам придется, молча отойти и смотреть за развитием событий.
Это не нравилось Апполин, но её муж был прав, так что она, согласно кивнув, покинула зал. Не только именинница должна выглядеть прекрасно.
Лишь сидевшая в углу Габриель, которая невольно слышала разговор, ничего не понимала. Зачем маме и папе всё усложнять? Зачем спорить о любви, ведь она просто есть. Взрослые просто не понимают, насколько это важно.
Неделю спустя.
Хогвартс-экспресс, попыхивая паром, стоял у платформы девять и три четверти. Конечно же, целые толпы школьников стали за четыре года уже привычным видом, но всё равно – все курсы и факультеты смешавшись, вместе с сопровождающими, вещами, клетками с совами и прочей живностью... да и первокурсники – то ещё зрелище. При взгляде на пополнение девяносто четвёртого года так и хочется спросить – «неужели мы тоже были такими?». И если в прошлом году мы едва были старше этих новичков, то почему-то именно в этом году, на четвёртом курсе разница заметна более всего. Дети, просто дети, которые смотрят во все глаза на паровоз, платформу, других учеников... Сириус, мрачно вздохнув, сказал:
- Нда... а тут ничего не меняется.
- Совсем как в нашей молодости, да? Помнишь, такими же были? - спросил Ремус, с улыбкой глядя на несколько первокурсников, что что-то горячо обсуждали.
- Помню, помню... ладно, кажется, скоро должна прибыть твоя подружка? - спросил у меня Сириус.
- Эй, полегче! Всё-таки мы не встречаемся.
- Ага, только... кхе-кхе, - Сириус осёкся после тычка локтем в бок от Лунатика.
- Да, да. Итак, стоим, ждём, - сказал с улыбкой Ремус.
Так мы простояли ещё несколько минут, за которые Бродяга усиленно делал вид, что его интересуют только вагоны Хогвартс-экспресса.
А вот я тут был как на витрине – все смотрят, но никто не остановится, никто не поздоровается. Наверное, чрезвычайно хорошей идеей со стороны Дамблдора было отменить школьную форму, за исключением мантии и факультетского значка. Именно благодаря этому мудрому решению и воле крёстного выглядел я... специфически, по меркам магов, конечно же. А если быть точным – сегодня я упросил Бродягу дать его имидж, который ему подобрал стилист, после Азкабана и до того интересного приключения с Грейнджер-старшей. Эдакий симбиоз городской одежды и одежды североамериканских индейцев. Довольно неплохой симбиоз, учитывая, что потом мне все кожаные детали одежды, то есть всю верхнюю, перешили в косом переулке, но из кожи нескольких волшебных существ. Ботинки из драконьей кожи и так пользуются популярностью, а вот свободная куртка из мягкой драконьей шкуры плюс штаны – джинсы по английской моде потёртые и по индейской – расшитые узорами на карманах...