Через семнадцать часов они увидели рубины и изумруды корабельных огней, сверкающие в хрустальном ночном воздухе. Пятнадцать минут спустя они попеременно с жадностью глотали холодную воду и дымящийся горячий шоколад.
— Больше никогда, — сказал капитан, прихрамывая и направляясь в свою каюту. — Пусть такими вещами занимаются профессиональные исследователям, которые любят после рассказывать об этом с трибуны.
Его слова, однако, были всего-навсего опрометчивым заявлением исполненного пессимизма и уставшего человека. К двенадцати часам следующего дня Андерсон был по уши погружен в планы нового штурма черного барьера. Он был полон решимости одолеть преграду и не сомневался, что дальнюю сторону зубчатого хребта омывают океаны нефти.
Лейн считал это заблуждением. Как эксперт-геолог, он в конце концов убедил капитана, что в скальном образовании, подобном тому, которое они видели, проще найти маринованные огурцы, чем нефть. Позднее, правда, он изменил свое мнение.
— Наберитесь терпения, — сказал он, — и вы получите свою нефть. Но не ожидайте, что она прольется на вашу голову дождем, как благословение свыше.
— Послушайте меня, — вмешался Оле. Вот уже какое-то время норвежец пребывал в агонии: в нем так и кипели, не находя выхода, свежие теории. — Из этих колодцев, — внушительно продолжал он, — вытекал природный газ. Следовательно, на дне их есть нефть. Там наше месторождение, капитан.
— Идиот, — сказал капитан, — как мы доберемся до нефти, если она находится на дне этих адских дыр?
— Насосы.
— Сам ты насос.
Капитан повернулся к Лейну.
— Что будем делать?
— Пойдем полным ходом вперед, насколько мы сможем продвинуться. Затем сгрузим динамит и провизию, корабль отведем вниз по течению на безопасное расстояние, а сами доберемся на санях до вашего вулкана.
— Горящей нефтяной скважины, — поправил Оле себе под нос.
— Посмотрим, когда доберемся туда, — сказал доктор. — Предположим, на корабле мы сможем подойти на расстояние ста или даже пятидесяти миль от вулкана — простите меня, Оле, горящей нефтяной скважины. Мы можем устроить там базу, при необходимости спрятав наши припасы во льду, и складировать запасы продовольствия и топлива через каждые десять миль вплоть до самого места. На борту полно здоровых мужчин, способных прорубить лунки и поместить там припасы. Тогда нам не придется беспокоиться из-за этих мерзких собак.
— В любом случае, собак осталось только на две упряжки. — заметил капитан. — Ваш план звучит разумно.
— Джон будет вне себя, — сказала Эдит. — Он скорее нырнет в один из колодцев, чем будет снова иметь дело с собачьей упряжкой.
Дрейк отсутствовал на совете, запершись и изучая фотографии Оле.
— О, — ответил доктор, — а я планировал, что Дрейк будет управлять одной упряжкой, а ты — другой. Нам понадобится весь транспорт, который мы сможем наскрести, поскольку неизвестно, как долго мы будем находиться вдали от нашей базы. Оле, Андерсон и я будем заняты поиском нефтяных скважин.
Эдит проигнорировала его слова.
— Может ли простая женщина выдвинуть предложение на совете богов? — спросила она с притворным смирением.
— Да, — ответил ее отец, — даже простому ребенку не запрещено болтаться у наших ног. Устами младенцев — ну, ты знаешь. Продолжай, детка.
— Я так и сделаю, — ответила детка. — И скоро скроюсь из глаз. Потому что я намерена взять Оле с собой в инспекционную поездку, пока ты и остальные будете ломать кирки и свои спины о чугунный лед.
— Как так, дитя?
— У меня ведь есть крылья, не так ли?
— О да, ангельское дитя. Ты родилась с перьями на спине.
— Тогда я полечу. За три часа я узнаю об этих местах больше, чем вы и благословенные собаки узнаете за десять лет. Если камеры Оле на что-нибудь годятся, мы предоставим вам карту континента отсюда и до Южного полюса. Тогда вы сможете найти дорогу к нефтяному месторождению капитана, не спотыкаясь по пути о каждый кирпич, как бедняга Джон. Оле, считайте, что вы наняты в качестве официального фотографа воздушной разведки. Вперед на всех парах, капитан Андерсон, пока удача с нами.