— До известной степени, — улыбнулся доктор. — Мне хватило ума держаться подальше от диких кошек[2].
— Видать, мне нет. Поэтому, так сказать, я к вам и пришел. Если у меня не получится убедить вас хоть разок вложиться в нефть, придется отнести эту странную рыбу кому-нибудь другому.
— Полагаю, я могу бросить десять тысяч в ваш нефтяной колодец во имя живущей в нем рыбы… Продолжайте, я хотел бы услышать вашу историю.
— Тогда слушайте, только не называйте меня лжецом, пока я не закончу. Я расскажу вам ровно столько, чтобы вы могли решить: вы в деле или благополучно забудете обо мне и моем улове.
По профессии я горный инженер, но эту работу я забросил и ушел в море. Последние двадцать лет я являюсь капитаном и совладельцем китобойного судна.
Восемнадцать месяцев назад мы закончили промысел и повернули на север. Находились мы в антарктических морях, к востоку от мыса Горн и значительно южнее. Этого пока хватит, чтобы дать вам понятие о нашем местоположении. Ближайший берег антарктического континента лежал примерно в ста двадцати милях к югу от нас. Сезон выдался исключительно умеренным и теплым. За восемь дней мы не увидели ни единой дрейфующей льдины.
Однажды вечером, около одиннадцати, меня разбудило необычайное дрожание всего судна. Оно продолжалось секунд сорок. Первый помощник и рулевой тоже это почувствовали. Как и я, они ничего не заметили в темноте. Мы не знали, что и думать. Понимаете ли, вода приобрела странный зеленовато-молочный оттенок, как если бы в ней растворили истолченный мел. Очевидно, в тот вечер на дне океана произошло подводное землетрясение, вызвавшее извержение вулкана. Наступило утро. Вода все белела и сделалась еще более мутной. К полудню море стало напоминать грязную реку. Течение струилось лениво и медленно, как патока.
Внезапно, часа в два пополудни, вся поверхность воды закипела и пошла огромными пузырями, будто котелок с кипящей кашей. Корабль трясся и трещал, точно его кто-то с силой раскачивал. Команда, понятно, вела себя как стадо перепуганных идиотов. Дисциплина полетела к чертям. Этот болван-помощник прямо-таки свел матросов с ума рассказом о том, что происходит на дне, в миле или двух под нами. Наконец, я призвал на помощь кулак и вколотил немного разума в их дурные головы.
За исключением внутреннего кипения воды, вокруг господствовал полный штиль. Около трех первый гигантский пузырь мазута лопнул на поверхности с булькающим звуком, окатив половину палубы. Через десять минут море покрылось дрожащим слоем нефти толщиной в три фуга. Жаль, при нас не было флота танкеров с насосами — мы бы озолотились, собрав все это богатство в радиусе полумили. До самого горизонта на поверхности моря плясали лоснящиеся черные пузыри размером с кита.
В пять часов вечера нефтяная пленка стала кипеть еще яростней. Наша палуба, от носа до кормы, превратилась в черный каток. Затем, без всякого предупреждения, громадный фонтан вязкой коричневой смолы взлетел прямо перед носом корабля и с ревом взметнулся вверх опадающей струей на сто пятьдесят футов над мачтами.
Когда начался весь этот беспорядок, мы погасили топку: иначе мы давно испарились бы в море огня. Но теперь потоки зловонной коричневой смолы начали стекать по трубам прямо к котлам. Мы были в ловушке. Оставалось одно, и мы сделали это, оскальзываясь и застревая в вязкой коричневой жиже. С большим трудом мы сумели накрыть трубы брезентом. Мы тряслись и качались в кипящем болоте до темноты, не в силах развести пары и бежать из этого ада, а сверху нас продолжал поливать водопад коричневой мерзости.
Ночь не торопилась. Не считая извержения нефти и смолы и странной мертвенной тишины воздуха, последние часы того проклятого дня во всем походили на обычные сумерки в южных полярных морях. Когда очертания предметов начали расплываться, жуткий фонтан смолы зачавкал, заворчал и с глухим рокотом канул в нефтяную воронку.
Все кончилось.
Да, так мы и подумали — все кончилось. И в каком-то смысле мы были правы. Я велел помощнику спуститься в кубрик и выгнать команду на очистку палубы. Я был на палубе один, когда море извергло новый кошмар, самый ужасный из всех.
2
На жаргоне нефтедобытчиков «дикая кошка» обычно означает разведывательную скважину, закладываемую вне границ известных площадок добычи.