Элеанор вскинулась и прищурилась зло:
– Зачем ты мне это рассказываешь?
– Чтобы скрасить тебе зимний вечер, моя королевна. В моих краях всегда рассказывают сказки от Самайна до Йоля, чтобы легче перенести самое темное время.
Я отложила гребень и принялась заплетать ей косу. Мягкие пряди скользили меж пальцев, как шелк, и едва ли не светились в полумраке. Шепот за спиной стих, словно и он прислушался к моей истории – такой старой, что даже нянька моя не помнила, где был ее исток.
– Фионн не печалился о своей судьбе, ведь были у него надежные друзья и любимое дело. И невеста, Этлин, красотой сравнимая с первоцветами. Но так случилось однажды, что в стылые осенние ночи, когда рваные тучи несутся по небу быстрее Дикой Охоты, в ее груди поселилась болезнь и начала глодать изнутри. Когда Этлин начала кашлять кровью, Фионн отправился в город за целителем или жрецом. Но слуги богов оказались бессильны перед хворью, а из целителей никто не пожелал ехать в дальнюю деревню. И Фионн не мог ни приказать им, ни заплатить достаточно, чтоб они передумали.
Одна из свечей догорела и погасла, и темнота тут же подступила ближе, легла на плечи, зашептала на ухо. Я заменила свечу и высекла огонь, но лепесток пламени плясал неровно, не желая разгораться, словно недобрый дух все время его задувал. Длинные тени вились по стенам, грозя захлестнуть удавкой и задушить во сне. Последние дни до Йоля – время тьмы и больших огней, у нас никогда в такие ночи не гасили очаг, и слуги по очереди всю ночь караулили огонь. Здесь же об этом обычае забыли, и все, что я могла, – зажигать как можно больше свечей и дремать урывками до рассвета.
– Когда боги бессильны, – продолжила я, и Элеанор уже слушала с интересом, не сводя внимательного взгляда с моего отражения, – помощи и у добрых соседей попросишь. И Фионн заключил с ними сделку. Сын кузнеца знал, где обитает дивный народ, знал и что им пообещать. Знал, что добрые соседи не могут вымолвить лжи, но любят обманывать. Он был хитрым малым и верил, что уж его-то вокруг пальца не обведут.
– И его, конечно же, обманули?
Тонкие руки Элеанор то и дело мелко подрагивали, словно ее колотил озноб. Я укутала ее мягким покрывалом и продолжила сказку:
– Фионн пришел к одному из рыцарей Ольхового короля и предложил ему услугу взамен за спасение Этлин. Небольшую услугу, которая не принесет вреда ни самому Фионну, ни его возлюбленной, и рыцарь согласился. Но был на нем гейс, запрещающий показываться в селения смертных, и гейс, запрещающий брать чужую личину без разрешения. И рыцарь предложил Фионну: дай мне свое лицо, и я пойду в твою деревню и исцелю твою невесту, а ты останешься вместо меня при дворе Ольхового короля.
– И он согласился? – надменно оглянулась Элеанор. Она знала такие сказки, знала, как легко могут обмануть добрые соседи. – И вернулся домой только через триста лет?
– О нет, королевна, Фионн был не глупее тебя и взял с рыцаря клятву, что в мире людей и при дворе Ольхового короля пройдет одинаковое количество времени. Но дивные пиры и чудесные балы не смогли увлечь Фионна, ведь все его мысли были о невесте. Напрасно прекрасные девы добрых соседей услаждали его слух песнями – он остался глух к ним. Любовь к туманным лесам не проросла в его сердце ядовитым цветком. Он считал дни до возвращения рыцаря, и когда тот снова явился во владения Ольхового короля, Фионн с облегчением и радостью бросился домой. Любовь к Этлин вела его, подобно лучу самой яркой звезды в самую темную ночь.
– Прекрати! – внезапно выдохнула Элеанор, до побелевших костяшек вцепившись в подлокотники. Кровь отхлынула от ее лица. – Я знаю, такие сказки не заканчиваются хорошо!
Я смотрела на нее и молчала, хоть губы и жгли ледяные и соленые слова: если ты знала, зачем ввязалась в такую же? На что ты надеешься? Но темнота за спиной шептала все быстрее и отчетливее, и я поспешила заглушить ее голос:
– Но такие сказки надо слушать до конца, чтоб они и оставались всего лишь сказками. Рыцарь сдержал свое слово – он исцелил Этлин, и злая осенняя лихорадка покинула ее грудь. Но сделал он не только это. До своей деревни Фионн добрался в глубокой ночи, в темный тихий час, когда даже ветер умолкает, лишенный сил. Но его друзья и соседи не спали, да и никто в деревне не спал – с факелами и железом они окружили кузню, требуя от кузнеца выдать преступника-сына. «Он проклял наших детей», – кричали одни. «Он убил наших братьев», – кричали другие. И когда кто-то в толпе заметил Фионна, он даже не пытался сбежать или оправдаться, он все еще не понимал, что произошло. Клялся, что его не было в деревне, призывая в свидетели и Хозяйку Котла, и Рогатого Охотника, но кто его слушал? Люди видели своими глазами, как вершились преступления, и не желали верить, что все это творил дивный рыцарь в чужой личине. Ведь как рассудить: позволил ему надеть свое лицо, значит, ответственность за все его дела взял на себя.