— Ну, Брайан, с тобой не соскучишься. Мне было и впрямь очень интересно, но у меня действительно полно работы — еще много чего нужно сделать к завтрашнему утру, поэтому...
— Конечно, — произнес Брайан, мгновенно вспомнив о правилах приличия. — Мне тоже пора идти. Простите, что отнял у вас столько времени...
— Нет-нет! Ты меня не понял. — Одной из своих длинных рук мистер Гонт взял Брайана под локоть. Тот высвободился. Разумеется, это было невежливо, однако Брайан попросту не мог удержаться. Ладонь мистера Гонта была твердой, сухой и какой-то неприятной. Она в общем-то ничем не отличалась от куска окаменелой щепки от Ноева ковчега или как там он назывался. Но мистер Гонт был слишком озабочен, чтобы заметить, как Брайан инстинктивно отпрянул. Он вел себя так, словно не Брайан, а именно он нарушил этикет.
— Я просто подумал, что нам нужно перейти к делу. Тебе действительно не стоит рассматривать те товары, которые я успел распаковать; их не так уж много, и ты уже видел самые интересные из них. Тем не менее я довольно неплохо знаю перечень своих товаров даже без списка в руке, и, быть может, у меня найдется кое-что для тебя. Итак, чего бы тебе хотелось?
— Краги, — неуверенно произнес Брайан. Ему хотелось много чего, и в этом заключалась часть проблемы — вопрос был задан в лоб, следовало отвечать, а решить, что ему хочется сильнее всего, было не так-то просто.
— В таких случаях лучше долго не думать, — сказал мистер Гонт, лениво выговаривая слова. Но в его глазах, внимательно изучавших выражение лица Брайана, не было и намека на лень. — Если я скажу: «Брайан Раск, чего ты сию секунду хочешь больше всего на свете?» — каков будет твой ответ? Быстро!
— Сэнди Кауфакса, — моментально произнес Брайан. Как не подозревал он, что его ладонь раскрылась, чтобы взять щепку от Ноева ковчега, пока не увидел ту лежащей у себя на ладони, так не знал он, что ответит на вопрос мистера Гонта, пока не услышал собственный голос. Но стоило ему услышать свои слова, как он понял, что они целиком и полностью соответствуют истине.
5
— Сэнди Кауфакса, — задумчиво произнес мистер Гонт. — Как интересно.
— Ну, не самого Сэнди Кауфакса, — поправился Брайан, — а бейсбольный вкладыш с ним.
— «Красавцы» или «Близнецы»? — спросил мистер Гонт. Брайан не верил, что этот полдень может стать еще хоть капельку лучше, чем есть, но неожиданно это произошло. Мистер Гонт разбирался в бейсбольных открытках не хуже, чем в деревяшках и жеодах. Это было потрясающе, просто потрясающе.
— «Красавцы».
— Полагаю, ты интересуешься вкладышем, где он — совсем новичок, — с сожалением промолвил мистер Гонт. — Вряд ли я сумею тебе здесь помочь, но...
— Нет, — сказал Брайан, — не тысяча девятьсот пятьдесят четвертый, а пятьдесят шестой — тот, который я хотел бы иметь. Я собрал коллекцию бейсбольных вкладышей пятьдесят шестого года. Начал еще отец, а потом увлекся и я. Из них только пара-тройка штук действительно редкие: Эл Кейлайн, Мелл Парнелл, Рой Кампанелла — вот такие ребята. У меня уже больше пятидесяти. Включая Эла Кейлайна. Он обошелся в тридцать пять баксов. Мне пришлось выкосить немало лужаек, чтобы заполучить его.
— Не сомневаюсь, — с улыбкой сказал мистер Гонт.
— Ну вот я и говорю, почти все вкладыши пятьдесят шестого недорогие — пять, семь, иногда десять долларов. Но Сэнди Кауфакс в хорошем состоянии стоит девяносто, а то и всю сотню. В тот год он не был большой звездой, но потом, конечно, стал великим — это произошло, когда «Ловкачи» еще оставались в Бруклине. Их тогда все называли «Ударниками». Так по крайней мере говорит мой отец.
— Твой отец прав на двести процентов, — кивнул мистер Гонт. — Полагаю, у меня есть кое-что, чему ты очень обрадуешься, Брайан. Постой здесь.
Он исчез за занавешенной задней дверыо, оставив Брай ана возле стенда с деревяшкой, «Поляроидом» и фотографией Короля. Брайан едва не приплясывал на месте в ожидании и надежде. Мальчик твердил себе, что хватит маяться дурью; даже если у мистера Гонта есть вкладыш Сэнди Кауфакса и даже если этот вкладыш из «Красавцев» пятидесятых годов, он скорее всего окажется 55-го или 57-го. А даже если он и вправду 56-го, что с того? Какая ему разница, если у него в кармане не наберется и доллара?
«Но я могу просто взглянуть, верно? — подумал Брайан. — Ведь за просмотр денег не берут, так?» Это было еще одно из любимых изречений его матери.