— Ты подойдешь, — мягко произнес он, и звук его голоса прокатился по всему пустому магазину. — Отлично подойдешь.
5
Предсказание Полли сбылось. До закрытия в этот день почти все женщины Касл-Рока — во всяком случае, те, на которых стоило обращать внимание, — и некоторые мужчины успели заглянуть в «Самое необходимое» для беглого осмотра. Почти каждый из них не преминул уверить Гонта, что в его распоряжении всего минутка, поскольку он торопится куда-то еще.
Стефани Бонзайт, Синтия Роз Мартин, Барбара Миллер и Франси Пелетье были первыми. Все они, Стеффи, Синди Роз, Бабс и Франси, прибыли готовым к круговой обороне взводом: не прошло и десяти минут после того, как Полли засекли выходящей из нового магазина, весть о ее отбытии распространилась быстро и точно с помощью телефона и безотказного «беспроволочного» телеграфа, действующего на всех задних дворах Новой Англии.
Стеффи и ее подруги жадно рассматривали товары. Они охали и ахали. Они уверяли Гонта, что не могут задержаться подольше, потому что как раз сегодня играют в бридж (забыв сообщить ему, что еженедельный роббер обычно никогда не начинается раньше двух). Франси спросила его, откуда он приехал. Гонт сказал, что из Акрона, штат Огайо. Стеффи поинтересовалась, давно ли он занимается антиквариатом. Гонт сказал, что считает свое дело не совсем... антиквариатом. Синди желала узнать, долго ли мистер Гонт прожил в Новой Англии. Порядочно, ответил Гонт, порядочно.
Все четверо позже сошлись на том, что магазин интересный — столько странных вещичек! — но интервью оказалось крайне неудачным. Парень умел держать язык за зубами не хуже Полли Чалмерз, а может быть, и получше. Бабс потом подытожила, что же они разузнали (или думали, что разузнали). Прежде всего, что Полли первая во всем городе зашла в новый магазин и что она принесла пирог. Возможно, предположила Бабс, она знает мистера Гонта... еще по тем Прежним Временам, когда она была Вдалеке.
Синди Роз заинтересовалась керамической вазой и спросила мистера Гонта (который стоял неподалеку, но, как с удовлетворением отметили все, ни за кем не следил), сколько она стоит.
— А сколько бы вы дали? — спросил он с улыбкой.
Она не без кокетства улыбнулась в ответ.
— О, так вот как вы ведете свои дела, мистер Гонт!
— Да, — кивнул он, — именно так.
— Ну, тогда вы потеряете больше, чем наживете, торгуясь с янки, — заявила Синди Роз, а ее подруги взирали на эту сцену с живейшим интересом, словно зрители на Уимблдонском турнире.
— А это, — сказал он, — покажет будущее.
Голос его был по-прежнему дружелюбным, но вместе с тем в нем прозвучал некоторый вызов. Синди Роз получше рассмотрела вазу. Стеффи Бонзайт что-то шепнула ей на ухо. Синди Роз кивнула.
— Семнадцать долларов, — сказала она. Вообще-то ваза выглядела на все пятьдесят, а в антикварном магазине Бостона, прикинула она, ее цена была бы не меньше ста восьмидесяти.
Жестом, который сразу показался бы знакомым Брайану Раску, Гонт подпер пальцами подбородок.
— Думаю, что не смогу уступить ее меньше чем за сорок пять, — сказал он.
Синди Роз оживилась: тут открывались определенные возможности. Вообще-то она поначалу отнеслась к вазе с прохладным интересом — не более чем к очередной уловке, чтобы попробовать разговорить таинственного мистера Гонта. Теперь, разглядев вазу более внимательно, она увидела, что та действительно хорошей работы и прекрасно подойдет к ее комнате. Цветочный узор вокруг вытянутого горла вазы был в тех же тонах, что и ее обои. Пока Гонт не ответил на предложение ценой, лишь на мизинец превышающей возможности Синди, она даже не сознавала, до чего ей хочется купить эту вазу.
Она стала советоваться с подругами.
Гонт, мягко улыбаясь, наблюдал за ними.
Над дверью звякнул колокольчик, и вошли еще две дамы.
Первый полноценный рабочий день в «Самом необходимом» начался.
6
Когда бридж-клуб с Эш-стрит спустя десять минут покидал «Самое необходимое», Синди Роз Мартин несла свою хозяйственную сумку за обе ручки. В сумке, завернутая в мягкую папиросную бумагу, лежала ваза. Она купила вазу за тридцать один доллар плюс налог — почти все ее карманные деньги, — но была так довольна покупкой, что едва ли не мурлыкала.