-- Может, матери плохо, она не может подойти к ребенку, - обеспокоено подумала Лара. - Может, болеет сильно?
Плач не прекращался, ребенок уже не плакал - скулил жалобно, беспомощно. То замолчит, то вскрикнет в надежде на помощь.
-- А ведь он маленький, ему и года нет. Плач такой беспомощный, охрип уже, - тревожилась женщина. - Он там один, что ли?
Не выдержав, несмотря на поздний час, Лариса пошла к соседям. Постучала. В ответ малыш залился громким обиженным плачем. Но к нему никто не спешил. По-прежнему не слышно было шагов, не слышно было голоса матери.
-- Точно, что-то там случилось. Что же делать? Может МЧС вызвать? Милицию? Сказать, что там один ребенок. Вскрыть дверь? - такие мысли неслись в голове женщины. - Малыша еще больше напугают, если выбивать будут дверь. А как я буду объяснять, почему решила, что там нет взрослых. Надо проверить сначала. А, постучу сама.
Лара посильнее стукнула в дверь. Дверь взяла и приоткрылась. Плач стал слышнее. Лариса осторожно вошла, ожидая увидеть самое худшее, следы драки, пьянства, бесчувственную мать, отца. В квартире никого не было. Плач доносился из спальни. Лариса заглянула туда. В кроватке лежал и плакал очаровательный беловолосый малыш месяцев пяти. Он обиженно залился еще более звонким плачем при виде чужой женщины. Ребенок был весь мокрый, скинул с себя одеяльце, замерз, сучил ножками и отчаянно кричал, увидев женщину. Ведомая извечным материнским инстинктом, не думая ни о чем, кроме плачущего ребенка, Лариса подбежала к кроватке, схватила малыша на руки, прижала к себе. Мальчик, почувствовав человеческое тепло, затих на ласковых руках незнакомой женщины. Лариса стояла и качала его. Только потом почувствовала неприятный запах. Малыш не только описался. Лара никогда не имела дела с грудными детьми, но надо было что-то делать. Включив теплую воду в ванной, она, как могла, вымыла малыша под струей воды, осторожно держа его, завернула в полотенце, что тут же висело. Другого ничего рядом не было. Тот довольно урчал и улыбался. Ему нравилось мыться. Потом женщина осмелилась, нашла в чужой спальне чистые, но неглаженые распашонки, ползунки и пеленки. Как получилось, так переодела и перепеленала мальчика. Положила в кроватку. Тот тут же заплакал. Женщина взяла его на руки. Походила с ним по комнате. Но он продолжал кукситься.
-- Ты, наверно, есть хочешь? - произнесла Лариса. - Конечно, хочешь. Малыши всегда хотят кушать.
Взгляд упал на бутылочку с чем-то белым.
-- Молоко, наверно, - подумала Лара. - Сейчас я тебя накормлю. Это, наверняка, твое молочко или кашка.
Она уже хотела дать его малышу, но мозг пронзила мысль:
-- А вдруг прокисло? А я накормлю чужого ребенка. У него животик заболит, - и решительно отставила в сторону.
Малыш беспокоился, вгрызался в соску, которую дала Лариса, предварительно вымыв её водой из чайника, мальчик недолго увлекался соской, он обиженно её выплюнул и опять заплакал. Он хотел есть. Это было понятно.
-- Кушать хочешь, - ласково произнесла женщина, она взяла мальчика на руки. - Пойдем, посмотрим, что у вас есть. В случае чего, у меня есть молоко. Прокипячу и дам его покушать. Или сварю тебе жиденькой манной кашки. Я знаю, детей кормят манными кашками. Так, мой маленький.
На чужой неуютной кухне, не блещущей порядком и чистотой, в холодильнике обнаружилась пачка детской смеси. Лара внимательнейшим образом прочитала способ приготовления, зажгла газ, нашла чистую кастрюльку, и вскоре еда для малыша была готова. Женщина тщательно вымыла бутылочку, налила остуженную теплую смесь. Мальчик прямо впился в бутылочку. Он с жадностью глотал, держась руками за бутылочку, малыш наелся и тут же уснул. И только тогда Лара спохватилась: а где же взрослые, где его родители? Она уже сколько времени здесь, и никого не видела. И никто не возвращается. Женщина обошла всю квартиру. Никого не было. Следов борьбы, преступления, пьянства женщина тоже не видела. Только беспорядок и неухоженность. Малыш спал. Лариса думала, что же ей теперь делать? Но уйти от ребенка она не решилась. Проснется опять, а рядом никого из взрослых. Нет, придется остаться. Как-нибудь объяснится. Она села на стул и задремала возле детской кроватки, она была все-таки слаба еще.
-- Подожду до утра, - решила она и, сама не ожидая, уснула.
Проснулась женщина оттого, что хлопнула входная дверь. Лара испугалась. Сейчас надо будет объяснять незнакомым людям, как она сюда попала и что здесь делает. Неприятно! Надо было все-таки уйти, когда малыш уснул. Лариса встала с со стула, ныло все тело, и застыла, так и не сказав ни слова. Только тревога светилась в позеленевших глазах. В дверях комнаты стоял Леонид Павлович Ковалев, хирург, что недавно оперировал её, такой же удивленный, как и она сама.
-- Лара? - наконец, произнес он. - Что вы тут делаете?
-- А вы?
-- Я здесь живу.
-- Так это ваш ребенок плакал? - сердито спросила женщина.
-- Мой! - виновато согласился врач.
-- Что же вы его одного бросили?
Врач опустил уныло голову. Тут Лара вспомнила, что она в чужом доме и стала поспешно объяснять, не дождавшись ответа:
-- Понимаете, Леонид Павлович, в вашей квартире плакал ребенок. Долго плакал. Я думала, что-то случилось. Пошла предложить помощь. Дверь оказалась открыта. Я зашла. А тут никого нет. Мне пришлось малыша помыть и покормить. Может, чего и не так сделала. Уйти я не решилась, боялась оставить ребенка одного. Как оставить одного такого маленького? Он же совсем беспомощный. Вот я и осталась. Сначала все ждала, что кто-нибудь придет. Потом не заметила, как задремала прямо на стуле.
Расстроенный Леонид стремительно подошел к кроватке. Облегченно вздохнул. Похоже, за то время, что сын был один, ничего страшного не случилось. Сухой и сытый малыш довольно во сне чмокал губками.
-- Я его переодела и покормила. Из бутылочки. - робко повторила Лара, глядя, как внимательно мужчина всматривается в ребенка. - Смесью, что нашла на кухне. Я её сварила по инструкции, что на упаковке. Я что-нибудь не так сделала?
-- Так. Все так. Огромной вам спасибо. А где же Витка? - в задумчивости произнес Леонид Павлович.
-- А кто такая Витка?
-- Моя жена. Мать Савки.
-- Так, значит, мальчика зовут Савка. Савушка, - ласково повторила женщина, в глазах появилась нежная голубизна. - Какое интересное, необычное имя. Старинное. Настоящее, русское имя.
-- Да, - согласился отец мальчика.
Леонид был в затруднении и в какой-то мере в отчаянии: Витка неизвестно где, один только Бог знает, когда она вернется, а ему надо назад в госпиталь, и так уже минут тридцать прошло, как он уехал, второго дежурного хирурга сегодня нет. Военврач нерешительно обратился к женщине.
-- Лариса! Я понимаю, что вы слабы после операции, вам надо отдыхать, набираться сил. Но я заскочил всего на минуту. Дежурю сегодня. Я оставил госпиталь, чего, в общем-то, делать нельзя. Но я волновался за Савку. Подозревал, что Витки может не быть дома. Я очень вас прошу, побудьте с ним до моего возвращения. Или жена придет. Я очень прошу. И не сидите на стуле, прилягте на кровать.
-- А где ваша жена? Может, что с ней случилось?
-- Нет! С Виткой ничего не случилось. Я вам потом объясню. Это долгая история. Вы останетесь с Савкой? Мне надо в госпиталь. И неприятности могут быть! Не дай Боже, кого уже привезли!