-- Мы, Савенок мой, сейчас по пути забежим в гороно и попросим проверить работников на профпригодность, - сказала Лариса на прощанье. - Удружим им лишнюю проверку. Заодно позвоним на местное телевиденье. Они любят смаковать гадости. Вы не будете здесь долго работать. Вам нельзя доверять детей.
-- Ты что ли уволишь?
Эльвира перешла на "ты". Проснувшаяся в ней сущность наглой горластой деревенской бабы требовала выхода, хотелось поорать, взять громким голосом, грубым напором. Лариса отвернулась, пошла к выходу: зачем еще больше пугать малыша.
-- Во-во! Топай отсюда, генералова любовница, - бросила вслед воспитательница. - Здесь генералов нет.
Уходящая Лариса обернулась: и сюда доползли слухи! Откуда? Она внимательно вгляделась в лицо женщины. И только тут узнала Эльвиру, ярую деревенскую сплетницу. Она училась на два года раньше её. Уже в школе была противная, завистливая. Усилием воли женщина подавила в себе желание оправдаться. Перед кем? Перед хамкой воспитательницей.
-- Ну что же, - тихо, но отчетливо проговорила Лара. - Сама, Эльвира, напросилась. Придется мне позвонить генералу, чтобы проверка была областная в вашем саду, не местная. А еще лучше министерская. Любовницу генерала вам не одолеть. Не переорешь, как в деревне. Генерал за меня заступится. Я, пожалуй, еще внимание центральной прессы привлеку к вашему учреждению. Любовник-генерал мне поможет! Представляешь, завтра в газетах заголовки: "Фашистский детсад и воспитательницы-гестаповки!" И твое широкоскулое лицо с мерзким выражением. Газетчики умеют делать соответствующие снимки!
Эльвира струсила. Слова Лары услышала и заведующая, вышедшая на шум. Она сразу поняла, в чем дело. На грубую невоспитанную Эльвиру уже неоднократно жаловались родители. И вот очередной конфликт. Немолодая заведующая пыталась остановить женщину с ребенком, стала извиняться, но не тут-то было. Лара решительно вышла, кинув напоследок:
-- Вы лучше разберитесь со своими воспитателями!
-- Вот что, Эльвира, - устало сказала заведующая, - тебе лучше уйти по собственному желанию. Прямо сегодня. Или переведу в нянечки. Хотя ты и там накуролесишь. Нельзя тебе работать с детьми. Это уже не первая жалоба на тебя. Мне больше неприятности не нужны, а тем более проверки. Надо самой позвонить в гороно.
Лариса сдержала свое слово. В детсад грянула проверка. Но Лару там больше ничего не интересовало, как и судьба Эльвиры. Вечером женщина сердито выговорила Леониду за гестаповский детсад.
-- Лень, ты не мог другого садика найти? Мало того, что он на краю света, я полтора часа с Савкой туда добиралась, на двух автобусах. А как же зимой возить ребенка? А если морозы будут сильные? Так ко всем бедам, в этом саду, одни фашисты работают, - возмущалась женщина и решительно завершила. - Савка туда больше не пойдет.
-- А куда он пойдет, Лара? - тихо спросил Леонид. - Куда Савку девать? Тебе скоро на работу. Через две недели первое сентября. Тебя же взяли в местную школу. Не стоит терять работу рядом с домом. Нет мест в других садиках. Переполнены они.
-- Да лучше я работать не буду, чем мальчишку калечить, - решительно ответила женщина, потом, остынув, добавила: - У меня еще есть время до начала сентября. Надо найти другой садик. Вот за нашим домом сразу есть. Я схожу туда. И близко, и, говорят, там хорошо. Там наши деревенские женщины работают. И зимой тепло.
-- Там нет мест, - ответил Леонид. - Я уже туда ходил.
-- А я, Лень, тогда в садик сама пойду работать. Я же педагог по образованию, - ответила Лара. - Не возьмут воспитателем, соглашусь нянечкой. Ну не могу я смотреть, как Савка боится, как плачет. А так со мной будет. Правда, мой маленький?
Савка не ответил. Лаля на обратном пути из садика заехала с ним в магазин, купила ему большую машину, и малыш в данный момент усаживал в неё своего любимого зайца, что принес из квартиры отца, и пытался усесться сам.
Вопрос с садиком решился неожиданно легко. Лариса, не откладывая дело на потом, уже на второй день позвонила в школу и сообщила, что планы её изменились, она не сможет выйти первого сентября. Директриса расстроилась, просила еще подумать. Женщине стало неудобно, она не дала точного ответа и все же пошла устраиваться на работу воспитательницей или хотя бы нянечкой. Заведующая посмотрела её трудовую и неожиданно спросила:
-- А почему не хотите в школе работать, Лариса Львовна? Вы же учитель химии и биологии. В нашей школе уже второй год нет толкового учителя. То пенсионерка ездила, то недоучившаяся студентка. Ученики совсем не знают химии. А мой сын мечтает о мединституте.
-- Хочу я работать в школе, - ответила Лара. - Но мальчика некуда деть. Поэтому я прошу вас взять меня к вам на работу.
У заведующей тоже был свой интерес, её сын учился в десятом классе, собирался через год поступать в медицинский институт. А химика в Кочетовской школе не было толкового уже второй год, то совместители, то пенсионеры, один год вообще физик химию вел. Как с такими знаниями в вуз поступишь?
-- А если я найду местечко вашему малышу в нашем садике, - сказала заведующая, - вы пойдете в школу работать?
-- Да я уже собиралась работать, была в школе, меня согласились взять, - ответила Лара. - Но Савенок очень плачет, боится садика. Я с ним лучше буду. Не могу я слышать его плача и видеть слез!
-- Ну, это вам придется потерпеть немного, все дети плачут, - успокоила заведующая. - Или походите недельки две с мальчиком вместе в садик. Он привыкнет, и станете его спокойно оставлять.
-- А можно так? - обрадовалась Лара.
-- Можно, - улыбнулась заведующая. - Даже нужно. Мы это практикуем. Только обещайте, что пойдете работать в нашу школу.
-- Пойду, - засмеялась Лара. - Говорю же, меня берут.
-- Так это вы та самая учительница, что обещала выйти на работу, а потом неожиданно передумала?
-- Я.
-- Значит, я сейчас позвоню в школу и скажу, что вы остаетесь. Директор там моя приятельница.
-- Звоните, - улыбнулась Лара. - Только раньше первого сентября я не приду. А если Савенок мой будет плакать...
-- Не будет, не будет, - успокоила заведующая. - Наших Ирину и тетю Тоню все малыши любят. И кстати, давайте еще договоримся: вы возьмете моего сына на репетиторство. Надо химию за все годы подтянуть.
-- Договоримся, - энергично кивнула Лара головой. - Так я завтра с Савкой приду?
-- Зачем завтра? Оставайтесь сегодня.
-- А можно?
-- Конечно, можно. А где ваш мальчик.
-- Он на улице, с отцом.
-- Зовите. И давайте документы на мальчика.
Обрадованная Лара быстро наспех рассказала Леониду, который сегодня дежурил опять в ночь, взяла мальчика и пошла в садик. Леонид пошел домой, поспать перед дежурством. Заведующая наблюдала в окошко за ними, зашла детсадовская медсестра, увидела идущую Ларису с мальчиком, уходящего Леонида.
-- Я про него вам говорила, Татьяна Анатольевна, - сказала она. - Вот про этого мужчину. Это он новый хирург в центральной больнице. Это он первым понял, что у моей Светочки обычный аппендицит. Ведь даже с приема не отпустил, тут же вызвал детских хирургов, переговорил с ними. Те согласились, и нас сразу на операцию. А ведь и в самом деле, аппендицит оказался. Сколько мы с ней мучились. Как сильно болело. Хорошо, что еще не лопнул. Вот у вас муж жалуется на сильные боли, сходите к нему. Как же его зовут? Вспомнила. Ковалев.
-- Ну, раз такое дело, значит, обязательно нам надо его сына взять в садик, - ответила Татьяна Анатольевна.
В этот день Лара с Савкой пробыла всего два часа в детсаду, до обеда. Мальчик отказался есть, в садике не отходил от Ларисы, цеплялся за её руку, но не плакал рядом с ней, а на улице даже играл немного с ребятками. Заведующая после ухода Лары и Савки вызвала воспитательниц и нянечку, у одной из них тоже дочери учились в местной школе:
-- Ну, девки, от нас зависит, будет в школе учитель химии или нет. Не подкачайте. Чтобы мальчишку, что был сегодня с учительницей, быстро приучили к садику.