— Тебе нужно, чтобы я обмазался маслом и позировал, чтобы заставить тебя хотеть смотреть на моё тело?
— Нет, — отпрянула она. — С чего, чёрт возьми, мне этого хотеть?
— С чего, чёрт возьми, мне хотеть полуголодную куклу Барби в кружевах?
Морган нахмурилась.
— Они красивые.
— Они обучены быть такими. Но для меня они нереальны. Я не люблю их. Я люблю тебя. И моё обещание тебе состоит в том, что я никогда снова тебя не подведу.
— Джек, ты человек. Ты устал. Я понимаю.
— Умом понимаешь, я знаю. Но не эмоциями. Если бы я чаще давал тебе чувствовать себя женщиной, которую я отчаянно желаю, ты бы не стала в четыре часа утра возиться с перьями. Я виноват. Не говорю, что я никогда больше не буду уставшим. Но обещаю общаться и найти баланс между работой, нашими домашними делами, и твоими потребностями, как женщины. Справедливо?
— Более, чем справедливо, — пробормотала она, её сердце таяло. — Ты лучший муж, о котором может просить женщина. Спасибо, что ты мой.
— Всегда. Я всегда буду твоим, mon amour.
Он отпустил её и сел на кровать.
— Располагайся на моих коленях. Мне нужно, чтобы ты поняла, как я недоволен твоим выбором отказаться от сна, чтобы сделать костюм для моего соблазнения, вместо того, чтобы просто поговорить.
Воздух вышел из её лёгких. Морган наклонила голову.
— Я знаю. Рассказать тебе о моих страхах и чувствах должно было быть первой вещью, которую я должна была сделать, а не последней.
Она легла на его обтянутые черной тканью бёдра, выставив попу.
— Мне следует считать?
— Нет. Просто думай о произошедшем и о том, что я сказал. Я остановлюсь, когда придёт время.
— Да, Сэр.
Слова едва сошли с её губ, прежде чем его ладонь соединилась с её правой ягодицей. Прикосновение обожгло достаточно, чтобы пробудить кожу, напомнить ей о его силе. Затем он отстранился, разгладил тепло по её мышцам и повторил процесс с левой стороны.
Снова и снова он шлёпал её, ритм и покалывание заманивали её всё глубже, погружая в болото, где ничто не имело значения, кроме него, её и их связи.
Как будто у её разума была собственная воля, Морган вспоминала случаи, когда могла рассказать Джеку, как неуверенно себя чувствовала последние несколько месяцев: например, после вечеринки у бассейна у Люка и Алиссы на День Труда, где она слишком стеснялась надеть купальник. На Хэллоуин, когда она заявила, что слишком холодно для костюма сексуального кролика. По ночам она пробиралась в душ, пока Джек был слишком занят. Она умоляла его выключить свет на время их занятий любовью даже под одеялом. Так много упущенных возможностей сказать ему, что она боится, что время и вынашивание детей изменило её тело так, как ему не понравится.
Иногда её собственные формы даже ей казались незнакомыми. Глядя в зеркало, пока одевалась, она ловила себя на мысли: кто эта странная женщина? Изменения тела поразили её… но всё равно она бы не обменяла детей ни на что на свете, конечно, не на идеальную фигуру.
Морган моргнула, приходя в себя. Она осознала, что Джек перестал осыпать её попу ударами. Вместо этого он поглаживал каждую ягодицу нежно, бережно.
— Чувствуешь себя лучше?
Он усадил её к себе на колени.
Она поёрзала, наслаждаясь восхитительным жжением, когда свернулась напротив него. Когда он большими пальцами стёр с её щёк слёзы, она в шоке осознала, что плакала.
— Да.
— Хорошая девочка.
Он поднял её на ноги и встал рядом, развязывая пояс своих брюк, Морган боролась с желанием прижать его ближе и вылить на него всю свою любовь. Но саба внутри неё победила.
Она опустилась на колени.
— Мне жаль. Позвольте служить вам, Сэр. Позвольте показать, насколько мне жаль.
Опустив штаны до бёдер, Джек замер, проникаясь её взглядом.
— Нет. Ты можешь служить мне, когда захочешь доставить удовольствие, а не потому что ты тонешь в чувстве вины. Отпусти это. Мы оба допустили ошибки. Имеют значение только настоящее и все предстоящие моменты. Ложись на кровать. Я собираюсь угодить тебе так, что ты никогда не забудешь, как сильно я обожаю и хочу тебя.
Его понимание заставило её снова в него влюбиться.
— Да, Сэр.
Когда она устроилась на кровати, широко раскрываясь для него, он отбросил свои штаны и последовал за ней на матрас. Он едва опустился на неё, прежде чем погрузился языком в её рот и членом в сжимающуюся киску.
Когда он полностью наполнил её, Морган откинула назад голову.
— Джек!
Он ответил, входя в неё ещё глубже, вращая бёдрами и надавливая на клитор, затем потянул её нижнюю губу зубами.
— Я здесь, cher. Я никуда не уйду. И для записи, я люблю твоё тело именно таким, какое оно есть. Изгибы, которые у тебя есть, напоминают мне, что ты повзрослела до женщины, давшей жизнь нашим драгоценным детям. Я бы никогда не хотел отказываться или менять что-то в нем. А ты?
— Нет, — выдохнула она.
Он ощущался твёрдым и огромным внутри неё, окружая её, любя.
— Никогда.
— Тогда перестань пытаться выглядеть по-другому или думать, что я хочу, чтобы ты была другой.
Он вышел почти до конца и толкнулся обратно с беспощадностью, от которой её спина изогнулась, и Морган прокричала его имя.
— Всё ясно?
— Да, Сэр.
— Чувствуешь, что я считаю тебя сексуальной?
Он вышел и погрузился снова, так жёстко и настойчиво, что она не могла сомневаться в том, как сильно он её желал.
— Да, Сэр.
— Прямо сейчас ты сомневаешься в моём желании?
— Нет, Сэр.
— Ты когда-либо позволишь закрасться неуверенности, не поговорив со мной?
Когда он говорил, то полностью вышел из её тела. Только набухшая головка члена устроилась у входа, стуча в дверь. Морган шире расставила ноги. Он не входил, ждал ответа.
— Нет, Сэр. Не позволю, — наконец прошептала она, обхватывая его лицо и соединяя их губы.
После долгого поцелуя, который оставил её отчаянной и нуждающейся, он отстранился насколько, чтобы посмотреть ей в глаза.
— Я знаю, ты пока не начала пить таблетки. Я не надел презерватив. Если ты не готова к тому, что может случиться, останови меня. Но я обожаю твоё тело, я люблю тебя, и я хочу, чтобы ты забеременела снова.
Зная, что он чувствует, зная, что она чувствует то же самое… Морган не могла сказать «нет».
— Пожалуйста, — захныкала она. — Трахни меня, Джек.
Через секунду он соединил их тела и не останавливался, пока удовольствие не растворило её грусть и беспокойство. Пока она не заботилась только о том, чтобы отдать всю себя и всю страсть своему мужу. Пока она не почувствовала, что они снова сливаются в той магии, которую она всегда чувствовала, когда Джек Коул делал её своей.
Он поглотил её крик поцелуем, когда она кончала. Мгновение спустя он последовал за ней в пьянящем наплыве экстаза, шея напряглась, руки сжаты, он прижимал её крепко, как будто никогда не отпустит.
— Как ты себя чувствуешь, cher? — он тяжело дышал. — Хорошо?
— Фантастически, — она усмехнулась, тоже пытаясь восстановить дыхание. — Лучшее Рождество за всё время.
На его серьёзном лице появилась широкая, заразительная улыбка.
— Не могу не согласиться. Скажи мне, когда будешь готова для второго раунда. Мне нравится идея подарить тебе подарок, который не перестанет о себе напоминать.
— Ага. Лет восемнадцать, — усмехнулась она, закатывая глаза.
Когда Джек включал своё обаяние, она не могла сопротивляться.
— Ну, и это тоже. Но я имел в виду любовь, которую я хочу отдавать тебе всю жизнь. Что скажешь на это?
— Да, Сэр. Давай сделаем это Рождество еще веселее.
Он погладил её щеку и поцеловал в губы.
— Ты его получишь. Прямо как получила меня. Я люблю тебя.
Конец