- Ты мне угрожаешь, Жеро? – тихим голосом храмовника, казалось, можно было резать камни. – Помни о том,что амулет может быть где угодно. Айлуфа погибла, а это значит, что он валяется где-то в замке. Мы донесли тебя сюда, мы и войдём с тобой в убежище. Все, кто сможет туда дойти. Ещё одна угроза – и ты останешься здесь, в прекрасном обществе, искать чёртову побрякушку. Очень, знаешь ли, неудобно ползать на раздробленном колене, шаря по земле одной рукой!
Бледное в свете факела, лицо здоровяка исказилось от злости и осознания собственного бессилия. Мабель, только сейчас заметившая сэра Осберта, радостно пискнула и повернулась было к нему. Тот же напряжённо вглядывался в лицо барона, словно пытаясь прочитать по нему дорогу в убежище.
- Обнаглел ты, соратничек, как я погляжу. Мало тебе того, что ты убил мою сестру, ты весь мой род, как я вижу, готов истребить. Что ж, давай, я и так уже почти покойник. Но помни, после смерти я встану, как и те, кто так жарко дышит нам в спины. И приду к тебе, Амори, знай, в любом случае.
- Де Макон – лицо храмовника казалось неподвижной глыбой льда, на которой двумя светлыми промельками выделялись глаза. – Давай просто спустимся в твое убежище, ладно? Мы донесем тебя, я клянусь. Главное, дорогу нам укажи, а уж кто дойдет, тот дойдет.
Барон скрипнул зубами, когда его понесли дальше. Так, отгоняя особенно настырных тварей, спускаясь все ниже и ниже, спугивая летучих мышей и крыс, они дошли до самой нижней галереи в западной части замка. Здесь, насколько помнил Амори, редко кто бывал. Ходили слухи, что именно в этих коридорах де Макон держал тюрьмы и пыточные для особенно важных узников, о которых после никто не слышал. Впрочем, до недавнего времени, сам тамплиер считал эти слухи пустыми россказнями.
Стены коридора влажно поблескивали при свете факелов. Воздух пах сыростью и плесенью, идти было трудно.
“Черт, и огня маловато осталось” подумал храмовник. “Ещё несколько факелов – и мы очутимся в обществе чудищ в темноте”.
Хамон и Джослин, вместе с Андрэ и Симоном, несли барона. Бланш помогала, а скорее, мешала, своей госпоже, задыхаясь от быстрой ходьбы. Мабель и Доминика поддерживали раненого Клемана, за ними брел Николас, который дико озирался по сторонам и что-то бормотал себе под нос, иногда глупо хихикая. “Не иначе, парень тронулся умом”, мрачно подумал сэр Этьен, “надо от него избавиться поскорее, хоть и жаль, а ну как он озвереет и пойдет всех резать направо и налево”. Сам он, вместе с Осбертом, шел в хвосте маленького отряда. Сен Клер, шедший впереди, первым увидел вход в убежище.
В осклизлых стенах появился темный провал, и тамплиер не сразу сообразил, что это дверь. Окованная железом, тяжёлая, явно запирающаяся на несколько засовов.
- Стой! – скомандовал он, повернувшись.
Он легонько встряхнул барона, который, казалось, впал в забытьё.
- Жеро! Это оно? Твое убежище?
- Да… – вяло, словно каждая губа весила по фунту, ответил здоровяк. Капли холодного пота блестели на его лице, и видно было, что он с трудом хватает ртом воздух.
- Де Макон! – сэр Осберт подскочил к ним, начал тормошить барона, но было ясно, что это бесполезно – тот еле раскрыл глаза и слегка шевельнул серыми губами.
- Джослин, вина! – оруженосец подал храмовнику флягу, тот влил пару глотков в рот раненого, но все вылилось обратно.
- Поздно. – булькнул барон – Амори, наклонись ко мне. – речь де Макона замедлилась.
Оттолкнув тамплиера, сэр Осберт приник ухом к лицу барона, но тот, насколько мог, оттолкнул его.
+- Пошел вон! За шкуру свою трясешься, падаль? – прошипел де Макон, которому ярость, казалось, придала сил.
- Хватит! – жалобно сказала Мабель и все изумлённо уставились на неё. – Сэр рыцарь – она умоляюще смотрела на Осберта, и тот невольно подбоченился, пытаясь произвести на девушку лучшее впечатление. – Умоляю вас, барон, помогите нам. Как войти в ваше убежище?
- Глупая девка. Отойдите все, иначе я так и подохну, ничего не сообщив. Я уже вижу, – продолжал он слабеющим голосом, и явно заговариваясь, – врата ада. Сам Сатана выйдет поприветствовать меня! Как тут темно! Зажгите факелы, болваны! Побольше факелов! Людей на стены замка! Держать строй! Они повсюду! Огня, дайте ещё огня! – он заметался, ловя ртом воздух, потом будто прислушиваясь, приподнялся на руках держащих его, дернулся всем телом и затих.
Затрещал и погас очередной факел, Джослин, тяжело вздохнув, зажёг следующий. Тени, страшные тени плясали на стенах, напоминая путником о том, что ждало их наверху, рыскало, вынюхивало и выслушивало, в любой момент готовое атаковать.
В наступившей тишине раздался громкий, безумный смех Николаса. Очевидно, страшная смерть хозяина окончательно помутила его, и так не слишком ясный, рассудок.
- Ха-ха-ха, наконец-то он сдох, собака эдакая! Скоро и он встанет, и этот дурень Клеман, и девки, а вы так и будете стоять перед запертой дверью, пока не рассыплетесь в прах. Славно, славно выглядит конец света! Повсюду будут твари! Еда! Много вкусной еды! Человеческая плоть… такая мягкая, сочная… – он, шатаясь и размахивая факелом, поплелся куда-то в тоннель, не заботясь о безопасности и выкрикивая какие-то бессвязные слова.
Очень скоро тьма поглотила его, а эхо скрыло крики и шум шагов.
Оставшиеся осенили себя крёстным знамением, аккуратно опустили щит и барона наземь и накрыли его лицо плащом.
Сэр Этьен и Джослин попытались открыть дверь, но она не поддавалась. После нескольких бесплодных совместных попыток надавить всем вместе, стало ясно, что открыть её силой не удастся.
- Может, мы сможем ее как-нибудь снять с петель? – робко подала голос Доминика.
- Бесполезно, девушка. Я уже осмотрел петли, они новые и в отличном состоянии. Барон прекрасно следил за своим убежищем.
- Интересно – послушница обняла себя руками за плечи, в тоннеле было холодно, – зачем оно ему вообще понадобилось? Он надеялся переждать в нем осаду?
- Ты не слишком много о нем знаешь, так ведь? – улыбнулся тамплиер. – Барон не доверял никому, даже своим самым преданным слугам. Он панически боялся, что в один далеко не прекрасный момент, они восстанут и прикончат своего жестокого господина. Ты же видела решетки в тоннеле. Сюда попадали разные люди, но никто не ушёл отсюда по своей воле. Де Макон, упокой Господи его душу, имел каменное сердце, и не считался ни с какими законами.
- И ты помогал ему в этом! Ты такой же, даже хуже, ибо знал, но не остановил его! Господи, спаси и помилуй, Господи! – она отшатнулась от тамплиера и отойдя в сторонку, принялась горячо молиться.
Все стояли и ждали неизвестно чего, слышны были только тихие вздохи Клемана. Оруженосец сэра Этьена выглядел неважно. Хозяин бегло осмотрел его и не нашел особых повреждений, кроме следа укуса на щеке и шишки на голове, где того случайно задела латной рукавицей Мабель. Но при этом, молодой и здоровый мужчина шатался, с трудом дышал и не мог ответить ни на один вопрос. При свете факела Мабель вдруг заметила,что лицо его приобрело тот же неестественно белый цвет, как и лица тех, кто уже перестал быть людьми. Из горла несчастного оруженосца послышался тихий стон, переходящий в рык. Он внезапно оттолкнул поддерживающего его Андрэ в сторону, и крикнул что-то вроде “Назад!!!”.
Де Баже первым сообразил, что происходит. Он оттолкнул Мабель так, чтоб оказаться между ней и Клеманом.
Дальше все произошло очень быстро. Тело бедолаги сотрясла дрожь, он зашатался, потом, резко остановился, оглядел всех белым взглядом уже нечеловеческих очей. Внезапно он сделал глубокий выпад вперед. Схватив не успевшего увернуться Симона, несчастный мигом перегрыз ошеломленному воину глотку. Пока он с жутким чавканьем поедал своего бывшего соратника, сэр Этьен одним быстрым движением снёс Клеману голову. Увидев все происходящее,