- Зачем? Наивная девочка, ты не теряешь надежды вылечить проклятых? Почему бы нам не отсидеться тут, пока они не перебьют друг друга? – спросил Осберт, и в кои-то веки мнение остальных было на его стороне.
- Не знаю никого, кто сейчас рискнул бы покинуть этот гостеприимный подвал, даже ради крупного вознаграждения, не то что высоких идеалов. – заметил де Баже.
- А я не знаю, имею ли я здесь право голоса, милостивые господа, но я склонен поддержать сэра Осберта,. – священник приоткрыл дверь в отхожее место, чтобы дамы могли пройти туда, “куда и король”, по выражению Джослина, “ходил пешком”.
Джослин и Андрэ промолчали, хотя было заметно, что им не слишком-то нравится идея покидать безопасный подвал.
Вернувшаяся в помещение послушница выглядела растерянной.
- Однако же, господа, мы не можем позволить чудовищам выбраться из замка. Мы уже видели, что их одержимость распространяется, подобно оспе в осажденном городе. Как вы думаете, насколько быстро эта зараза достигнет города? Разойдется по стране? По миру? Вы хотите, как персонаж детской сказки, быть “Властелинами ничего”? Боюсь, что если мы не найдем способ остановить это бедствие, мы очень скоро будем так же слепо таращиться белым взглядом во тьму и пожирать друг друга.
Жаркий призыв девушки пропал втуне, подобно воде, пролившейся на раскаленный металл – зашипело и погасло. Слишком уж уставшими были все присутствующие.
Одну из скамьей переместили в первый подвал. Сен Клер распределил между мужчинами, за исключением старого священника, ночные стражи. Конечно, сложно было определиться без временных ориентиров.
Постепенно все уснули, кроме караульных. Храмовник и его оруженосец взяли на себя первую стражу, после них должны были дежурить сэр Осберт и сэр Этьен, а потом – Андрэ и Хамон.
====== Часть 10 В убежище ======
Что ни вечер, то мне, молодцу,
Ненавистен княжий терем,
И кручина, злее половца,
Грязный пол шагами мерит.
Мельница, “Оборотень”
Этьену де Баже снился чудесный сон. Прелестница Мабель, игриво смеясь, манила его к себе, приподняв подол платья так, что он видел ее очаровательные розовые коленки. Дух прямо-таки захватывало от открывшегося ему зрелища и перспектив.
Ах, сэр рыцарь! – шаловливо шептала девушка, приближаясь и намекая на большее.
- Чаровница! Фея! – улыбался ей в ответ капитан наёмников.
- Сэр рыцарь! – голос девушки из сна почему-то огрубел, и Этьен обнаружил себя лежащим в темном помещении, в то время, как стражник осторожно покачивал его за плечо.
- Сэр рыцарь, ваша стража!
- Тьфу ты, парень, такой сон испортить! – де Баже сел на узком ложе и осмотрелся.
Горел один факел, закреплённый на стенке, его и внёс Андрэ, когда пришел будить рыцаря. На дальней скамье укладывался спать Осберт, рядом с ним сидел Хамон, неразлучный с проклятой лютней.
- Все спокойно, Андрэ?
- Да, мой господин,. – Этьен только вздохнул, вспомнив погибшего Клемана. Вот уж кто любил музыку. Самому рыцарю, как говорила его кормилица в детстве, “медведь на ухо наступил”. Ну, медведь – не медведь, но пел он редко, разве что пьяным орал дикие песни, или испускал военный клич.
Пора было вставать. Размяв затёкшие члены, он вышел в соседний подвал. Из зарешеченных окошек тянуло холодом, скорее всего, час был предрассветный.
Они с Хамоном уже пару часов сидели в “караулке”, как он про себя обозвал подвал, играя в “мельницу”, правда, денег здесь было взять неоткуда, поэтому ставкой служили щелчки, когда остальные начали потихоньку просыпаться.
Мабель и после сна была прехорошенькая, даже с припухшими глазами и растрёпанными волосами. Впрочем, служанка тотчас раздобыла воды для умывания и достала из-за пазухи костяной гребень.
Произнеся обязательную утреннюю молитву, священник на пару с Доминикой готовили скудный завтрак. И воду и еду нужно было беречь, кто мог знать, сколько времени понадобится чудищам, чтоб уничтожить друг друга. О варианте, в котором твари покидают надёжно укреплённый замок и пожирают окрестные деревни, думать не хотелось.
Сэр Осберт лениво зевнул и выбрался из под одеяла. Хамон тщательно проверял лютню, вытирая ее и молясь про себя, чтоб инструмент не разбух от влаги, которая висела в воздухе.
Мабель морщилась, отбиваясь от служанки, которая непременно желала накормить девушку получше.
- Оставь меня, Бланш! Я не капризный ребенок, который ест “ложечку за маму, ложечку за папу, ложечку за саксонское государство, ложечку на погибель завоевателям”… Ой, простите, сэр рыцарь! – она смутилась, увидев как за ней наблюдает сэр Этьен.
- Ничего, сударыня, меня в детстве кормили гораздо менее ласково. “Этьен, сучье семя! Живо ступай обедать, иначе собаки сегодня получат славный ужин!”. Как ваше состояние с утра?
- Я признательна вам, сэр рыцарь, за вашу помощь. Мне уже лучше, благодарю. Обещаю впредь не вести себя так… недостойно.
- Чепуха, леди, ваша сила в вашей слабости. Я ещё не успел сказать вам этого, но вчера вы замечательно угостили ту тварь латной перчаткой. Прошу простить меня...- увидев, что прекрасные глаза собеседницы налились слезами при упоминании о вчерашнем дне, де Баже поспешил ретироваться в другую часть комнаты.
Сен Клер ещё лежал под одеялом, что казалось странным, учитывая то, что остальные уже давно проснулись.
- Эй, Джослин! – капитан наёмников окликнул проходящего мимо оруженосца, – Давай, парень, встряхни-ка своего господина! Чего это он бока належивает, давно пора вставать.
- Я сейчас, сэр Этьен…. – Джослин явно спешил за крайнюю дверь, и Этьен, понимающе усмехнувшись, сам подошёл к скамье, на которой устроился храмовник.
Де Сен Клер, вставайте – громко произнес он, одновременно встряхивая спящего за плечо. – Иерусалим ждёт! Выдвигаемся через полчаса!
Тот, ещё не проснувшись толком, вскочил, едва не обрушив скамью. Увидев, кто его разыгрывает, тамплиер хотел было возмутиться, но только слабо улыбнулся. Рыцарь заметил, что его друг выглядит не слишком хорошо, ему явно мешал свет факела. Вернувшийся Джослин помог господину одеться и принес ему воды для омовения.
- Господин… – тихо прошептал оруженосец, так, чтоб не услышали остальные – вы в порядке, господин?
- Отстань, Джослин, право, ты опекаешь меня не хуже, чем курица – своего цыпленка! Я в полном порядке, жив, здоров и весел – насколько это возможно в создавшейся ситуации,. – раздражённо отшил слугу тамплиер.
Джослин с сомнением покачал головой. Он хорошо знал храмовника, и не сомневался в том, что тот переупрямит и черта.
После короткой трапезы вся честная компания так и осталась сидеть на скамьях, благо заняться было особенно нечем. Бланш причесывала длинные густые волосы Мабель, чем открыто восхищался капитан наёмников. Шут, как и обычно, бренчал на лютне, Андрэ пытался что-то напевать, Джослин выпросил у служанки иглу и нитку и подшивал куртку Сен Клера, который точил свой меч.
Старый священник вместе с Доминикой углубились в какой-то потрёпанный манускрипт.
Сен Клер поднял голову, расправляя затекшую шею, да так и остался, любуясь послушницей. В свете факелов тонкий профиль девушки выгодно выделялся на фоне темных стен. Темные волосы она причесала одолженным у Мабель гребнем, заплела в длинную косу и спрятала под головной убор. Лицо ее было очень сосредоточенно, она спорила о чем-то с отцом Варфоломеем и была до невозможности хороша.
Почувствовав чей-то взгляд, она безошибочно обернулась в сторону тамплиера. Нахмурившись про виде его глаз, в которых загорелись два огонька, точно гнилушки на болотах, она сжала губы и повернулась к собеседнику.
Тамплиер ещё с минуту смотрел на девушку, а потом вернулся к своему занятию.
Де Баже заснул, похрапывая, на одной из скамеек, Джослин закончил с курткой хозяина и занялся своей.
Сэр Осберт в дальнем углу рисовал на полу какие-то знаки остриём кинжала. Мабель подошла к нему и судя по всему, между ними завязался очень интересный разговор. Щеки девушки то и дело вспыхивали, и судя по ее тихому смеху, она явно получала от него удовольствие.