Как небо под сердцем в тоске моей бьешься…
(ДДТ, “Песня о свободе”)
Его пальцы так и летали по струнам, по щекам скользнула пара капель, голос то и дело надламывался, но он не умолкал.
Мабель подалась вперед.
Даже Джослин приоткрыл глаза, с недоумением оглядев остальных.
- Темный проход, еще одного ко дну,
Боль на полу, капля за каплей в нас
В этой ночи она – рваная та страна
Сгребает золу остывающих глаз…
Он почти кричал, выдавливая из себя по капле всю боль, всю тоску и ненависть последних дней.
- Серая речь в темном больном окне,
Сдаться и лечь, в серую ночь во мне,
Нет не могу, прости, в мертвую жизнь врости,
Нет, не она в этой горсти…
Долгий проигрыш, вой песика, всхлипы Мабель.
Храмовник обнял послушницу, наплевав на то, что это видят другие. Та даже не заметила, всем своим существом, кажется, впитывая каждую ноту, пропуская ее сквозь себя, раскрываясь навстречу волне музыки, что захватила их и повлекла.
- Свобода, свобода, так много, так мало,
Ты нам рассказала какого мы рода.
Ни жизни, ни смерти, ни лжи, не сдаешься,
Как небо под сердцем в тоске моей бьешься…
Лондерик умолк, голова его сама собой склонилась, лютню он держал одной рукой, а другую положил на грудь.
- Теперь я могу говорить, – серьезно сказал он, и окружающие перевели дыхание.
- Мой бывший господин, известный вам сэр Осберт, не сказал вам всей правды.
Де Баже нервно хихикнул, но промолчал.
- Он и вправду получил амулет от короля Ричарда. За определенные услуги. Простите, дамы, что позволяю себе упоминать о таких низменных вещах при вас, но как говорится, “из песни слова не выкинешь”. Ричард Плантагенет, король Англии, отличается весьма извращённым наклонностями. Он соблазнил, или, правильнее будет сказать, совратил молодого Осберта ещё давно. Теперь же, в Палестине, их отношения зашли столь далеко, что находились те, кто высказал свое мнение на этот счёт. Сам Ричард, кстати, не считал свои наклонности чем-то грешным. Это все баловство, говорил он, полудетские забавы.
- Я знал! – не вытерпел Этьен, на лице которого была гримаса такой брезгливости, какой Сен Клеру у него видывать не доводилось.
- Да только ленивый не знал! – не выдержал храмовник, нетерпеливо махнув рукой. – Продолжайте, сэр … Лондерик.
- Можете продолжать звать меня Хамоном, – улыбнулся тот, – я не обижаюсь. Так вот, наш король как раз получил в подарок этот проклятый амулет, якобы от самого Саладина. Лично я думаю, что это мог бы с таким же успехом быть и от самого дьявола, уж очень страшной вещью оказалось действие амулета. Между прочим, прежде чем использовать его лично, Ричард проверил амулет на одном из своих вельмож, как выяснилось, своем родственнике. Тот погиб так же, как впоследствии сам Осберт. Никто этого не знал, кроме меня.
- Так вот почему тебя лишили дара речи! – хлопнул себя по лбу Сен Клер.
- Именно,. – кивнул рассказчик. – Его величество поймал меня, и приказал Осберту, которому доверял, наложить на меня заклятие. Кстати, сейчас мне пришло в голову, что таким образом он мог проверить и самого Осберта – вдруг бы амулет посчитал их греховную связь неким извращённым подобием брака? Но нет, все сработало как должно.
- И тогда ле Дюк объявил, что ты стал шутом и дал обет только петь? – спросил Этьен.
Де Монсо только улыбнулся. Ответ был ясен.
- Вот я все поняла, – подала голос Мабель, и де Баже обрадовался тому, что она участвует в беседе.
- Но тогда зачем король отдал Осберту амулет, якобы для своей матери? Ведь она не смогла бы им воспользоваться и он это знал.
Лондерик не успел ответить, когда подал голос тамплиер.
- Кажется, мне ясно, почему. Но если это так, наш король – просто чудовище в человеческом обличье!
- Боюсь, что ваша догадка верна, сэр Сен Клер, – молвил бывший шут.
- То есть, он хотел избавиться от остальных конкурентов на престол? Вместе с собственной матерью? – тамплиер, казалось, не может поверить своим же словам.
- Да, увы,. – кивнул Лондерик с горькой улыбкой. – Он надеялся, что его мать или брат попробуют использовать амулет, после чего с ними произойдет то же, что и с тем несчастным парнишкой.
- Ничего себе, несчастным! Да этот клятый содомит Осберт!... – начал было сэр Этьен, но храмовник жестом попросил его замолчать.
- Он имеет в виду первого, кто проверил действие амулета, дурья твоя голова!
- Простите, сэр Этьен, дайте мне закончить. Ричард не ожидал, что его возьмут в плен, и не сообщил своему любовнику, какой травой нужно воспользоваться для того, чтоб загадать желание и освободить своего монарха. Сэр Адальберт ле Дюк узнал об амулете от сына и тут же связался с отцом Варфоломеем. Вся ваша поездка на турнир была прикрытием для того, чтоб якобы передать амулет в монастырь.
- На деле, отец Варфоломей и сэр Осберт собирались с ним сбежать! – осенило Доминику. – И уж точно, Осберт не освободил бы своего... – она запнулась на минуту, – ...своего короля.
- Истинно, вы одна из умнейших женщин, знакомых мне, Доминика! – храмовник почувствовал лёгкий укол ревности, когда послушница зарделась в ответ на комплимент. – Только не думаю, что Осберт собирался брать с собой Варфоломея. Он же не знал, сколько тому известно.
- Продолжайте же, сэр де Монсо, – поторопил он рассказчика, продвигаясь ближе к девушке.
- Де Макон, узнавший об амулете по своим каналам, организовал засаду, вот только Осберт умудрился спрятать амулет, а священник, видимо, наоборот, моментально согласился с бароном сотрудничать. Тогда-то барон и запер его в убежище, рассчитывая туда вернуться. Ну, а если бы не вернулся – все равно священник не смог бы сам открыть ту дверь. Ее открыла госпожа Мабель, своим отчаянным желанием. Дальше вы все знаете.
Наступившее молчание прервал слабый голос Джослина с койки.
- Господин де… простите, не запомнил вашего имени… – он приподнялся и сел, придерживаясь о стену.
- О, глядите-ка, кто очухался! – обрадовался сэр Этьен.
- Джослин,. – голос тамплиера был суров, но лицо его даже в скудном освещении дышало радостью.
- Господин мой, как я рад видеть вас живым и в добром здравии! – радостно пролепетал оруженосец.
- Своей жизнью ты обязан ей, парень, – Сен Клер кивнул на послушницу.
- Благодарю вас, госпожа, от всего сердца! Вся эта история слишком интересна, и потом, мне очень хотелось бы посмотреть, что будет дальше.
- Любезный юноша! – Мабель с трудом встала, покачнувшись – удерживать равновесие, когда одно плечо неподвижно и болит, оказалось трудно. – Простите меня, молю вас. Я не хотела… я вам очень благодарна.. – она закрыла лицо рукой, и ее правое плечо затряслось.
Джослин смущённо дождался, пока девушка выплачется и заверил ее,что является ее покорным слугой и ни в коей мере не винит ее в случившемся.
После того, как всё успокоилось, храмовник задал вопрос, мучивший его с момента страшной гибели ле Дюка и упырей.
- Но почему Осберта постигла столь.. хм, интересная участь? Да и чудовища – они уничтожены, все до одного.
- Господин, позвольте мне сказать.- промолвил Джослин, внимательно слушавший, невзирая на слабость, весь разговор, дождался кивка храмовника, и продолжил, -Я слышал, что когда убивают колдуна, все его колдовство исчезает.
- Так ведь упырей не Осберт создал, – задумчиво произнесла Доминика, кутаясь в свой плащ, несмотря на жар очага.
- Да, девушка, но ведь амулет-то был у него. Признаться, я был уверен, что это вы загадали то желание, благодаря которому ле Дюк так своевременно.. лопнул… – с лёгкой растерянностью сказал сэр де Баже.
- И я так думал, – нахмурился тамплиер, обернувшись к послушнице. – Ведь разве не ради этого ты его.. – он так и не смог произнести “поцеловала”, но девушка поняла его без лишних слов.
- Нет, сэр Амори, даю вам слово чести, что это была не я. Дело в том, что я просто не успела,. – она покраснела, и храмовник вновь почувствовал закипающую в нем ревность.