Звёзды за окном побледнели, светало. Как там пелось в одной из забавных песенок Хамона? “То есть, сэра Лондерика”, – поправил себя рыцарь. – “Начинался новый день”.
====== Часть 22 Эпилог ======
Ну вот и все, конец игре
Канцлер Ги, “Гийом де Ногарэ”
“Исчезло солнце и выползшая луна облила лес расплавленным серебром. Безветрие придавало чаще особое очарование – не двигались листья, не шумели кроны. Казалось, природа затихла перед какой-то страшной бурей. Уж слишком неестественной была такая всеобъемлющая тишина.
Он прислонился спиной к дереву. Страшно болели все мышцы, голова горела и кружилась, очень хотелось пить. Нет, не пить. Хотелось выпить, нализаться, до поросячьего визга и танцев на столе. До забвения. До синих чертей. До невозможности.
Ибо невозможно было забыть, как и невозможно было помнить. Нельзя было сейчас шевелиться. И сидеть спокойно он тоже уже не мог. Какая-то жажда деятельности овладела им, словно каждая мышца и каждая жила дрожали от нетерпения.
Он хорошо знал эту дрожь, и без этого утомленного тела, подстёгиваемого – чем? Долгом? Нуждой? Телесной немощью?
Он хорошо знал, что нужно сделать сейчас и страшился этого.
Есть вещи уродливее смерти, в сотый раз повторил он себе. А есть и те, что краше жизни.
Так будет лучше для всех.
Он сжал в руке эту проклятую мелкую вещицу, нащупав ее острые грани, ощутив странный, неестественный холод и тяжесть, почти непристойное удовольствие обладания этим…
Сжал крепко. И сделал, что должно”.
Она перевела дух. Получалось красиво, хоть и груствовато. Впрочем, во всех романах присутствовала определенная доля печального,что отнюдь не делало их хуже.
- Мабель! Милая, ну где ты? Тут принесли твои заказы от портного. К тому же, повариха опять, видимо, влюбилась и суп совершенно пересолен. И вдобавок паж привез письмо, явно от этого старого плута Сен Клера, а я… словом, мое зрение опять подводит меня и все эти маленькие закорючки сливаются в одну! Любовь моя, да где же ты? Мы с Уинифред тебя уже обыскались, скоро зарыдаем. Оба! – последнее звучало очень комично из уст мужчины лет сорока, с жалобным видом рыскающего по коридорам замка.
Девочка лет четырех, сидевшая на руках у сэра де Баже, а это был именно он, совсем не выглядела расстроенной. И уж если и зарыдала бы, то лишь от смеха и ненадолго.
Хозяйка замка, а по совместительству и жена рыцаря, в прошлом Гунндреда Рокингемская, а ныне Мабель де Баже, поняла, что прятаться бесполезно.
Последние семь лет отразились на ней скорее хорошо, округлив ее лицо и стан, и внеся в нее уверенность в завтрашнем дне. Сейчас это была уже не перепуганная девчонка, боявшаяся каждого взгляда и шума, но почтенная мать семейства, бдительно следящая за хозяйством и ведущая учёт деньгам и богатству.
Она с лёгкостью взяла девочку у отца, и пристроила ту на уже приличном животе, в котором, как они оба надеялись, созревал наследник рода де Баже.
Появившаяся из-за угла кормилица, полная и румяная девушка, показала родителям вторую дочь – возмущенный краснолицый свёрток, громко сообщающий окружающему миру о том, что именно в нем стоило бы изменить. Попав в надёжные руки отца, свёрток удивленно притих.
- Вот эта – моя порода! – удовлетворённо крякнул Этьен, чуть покачивая девочку. – Такая же крикливая и бесстрашная. И сын, надеюсь, будет в меня.
- Если это и вправду будет сын, мой господин. – усмехнулась Мабель.
- У тебя все руки в чернилах – отдавая ребенка кормилице, заметил муж. – Опять писала о всяких Долгоюбках, или как их там, Доставарусов? Бумагомарание обходится нам не так уж дёшево. Может, тебе вышивать лучше?
- Сэр Этьен! – мгновенно вскипела супруга – Коль скоро вы обучитесь грамоте, дабы иметь возможность прочесть, о чем я пишу, вы узнаете, что я подробно описываю то, что с нами случилось!
- Можно подумать, кто-то этому поверит ..- проворчал де Баже, обнимая жену.
- Где там то самое письмо, от которого вы с Уинифред едва не изволили рыдать? – переключила внимание мужа Мабель.
- Во оно! – он подал женщине письмо, уже изрядно затертое на сгибах.
Мабель внимательно осмотрела его, но печать была целой. Она осторожно сломала ее и бегло пробежала глазами написанное.
- Ну, что там? – нетерпеливо спросил Этьен, устраиваясь в большом кресле у камина. Весна в этом году выдалась прохладная, а в последние годы о себе давали знать даже те шрамы, о которых он благополучно успел забыть.
- Хммм… – женщина задумчиво потерла рукой подбородок. – Ага, вот оно! – торжествующе воскликнула она, словно углядев в написании тайный смысл. – Доминика пишет, что они нашли-таки суку той же породы, что и Булка!
- Господи! – рыцарь не знал, смеяться ему или сердиться. – Жена, ты невозможна! Как я вообще живу с тобой эти шесть лет? Ты, мать моих детей, больше всего радуешься породистой суке где-то в Аквитании?!
- Муж мой, ты совершенно ничего не понимаешь в собаках. Я боюсь, что и в лошадях не слишком. Боже милостивый, куда покатилось бы наше хозяйство, не обладай я хотя бы начатками знаний в этой области!
- Куда-куда… лошади нужны для того, чтоб носить своих седоков в бой и на охоту. Ну, запрягать их в телеги. Но торговаться за породу лошака и следить за холощением? Это дело конюха, а не благородного рыцаря!
- Ты неисправим, дорогой мой! – Мабель глядела на мужа с лёгкой жалостью.
- А что ещё пишет нам Доминика де Сен Клер? Как поживает маленький Амори?
- Пишет, что он в добром здравии, уже катается на низкорослых лошадках с севера и учится обращаться с деревянным мечом. Ей грустно будет расставаться с ним через пару лет, когда он пойдет в пажи, но в то же время, она сможет наконец-то заняться составлением эликсиров…
- О Господи, у всех жены как жены, вышивают и рожают детей, и только нам с беднягой Амори повезло на образованных, заумных… дам… – де Баже явно проглотил словечко поострее.
Женщина подбоченилась и с вызовом глянула на супруга.
- Этьен де Баже! Кажется, вы забываетесь, господин мой!
- Ах, простите, сударыня Мабель, не имел никакого намерения говорить вам правду! – насмешливо ответил ей супруг. – Ладно уж, читайте дальше.
- Так вот, об эликсирах – ее лицо помрачнело, но тут словно солнце взошло, рассеяв тучи и Мабель улыбнулась. – Госпожа де Сен Клер пишет, что к началу осени ей будет чем заняться помимо эликсиров. Что ж, надеюсь, что все пройдет хорошо.
- Это чем ещё? Она что, снова собралась в обитель святого Кондратия, перелопачивать источники о талисмане?! – Да как Амори ее отпустит-то?
- Нет, что вы. Я думаю, им обоим хватит того раза – в кои-то веки согласилась с мужем женщина. Она подперла рукой щеку и вспомнила, как бывшая послушница рассказала ей о том случае.
Четыре года назад они встретились в этом же зале, когда чета Сен Клер приехала погостить к ним. Сама Мабель была уже на сносях, и быстро устала, но мужчины в первый же вечер напились, по выражению Доминики, “до крылатых ёжиков”.
Было ли то состояние молодой женщины, или же жуткие воспоминания прошлого, но они с бывшей послушницей проговорили весь следующий день, иногда утирая слезы.
Доминика, ни на минуту не отпускавшая от себя малыша Амори, во всем похожего на отца, рассказала Мабель, что именно случилось три года назад в обители святого Кондратия.
Оказалось, что через неделю после того, как все семеро, включая Булку, покинули замок, предварительно обшарив сокровищницы и кладовые барона, послушница и тамплиер достигли-таки обители.
С остальными они расстались ещё раньше, как только купили лошадей в соседней деревне, приоделись и наняли необходимых им слуг. К тому моменту слухи о проклятом замке уже пошли гулять по округе, приобретая совсем уж дикие подробности. Конечно, все спасшиеся предпочли помалкивать о случившемся, как из осторожности так и из приличия. Барон Жеро был законным владельцем этих земель, наследников у него не было и очень скоро за обладание замком и прилегающими к нему землями и деревушками должна была разгореться нешуточная война. Впрочем, как метко пошутил сэр Лондерик, ещё неизвестно, за что бы претенденты бились – за обладание замком, или наоборот, за то, чтоб никогда его не видеть. Уж очень страшно смотрелся Паэнгард даже при свете дня, а ночью о том, чтоб пробраться туда, не хотелось и думать.