Глава 15
Киселев и Скворцов сидели в кабинете Павла и обсуждали план дальнейших действий. Собственно говоря, они не знали, что делать дальше. Белозеровой предъявили обвинение в мошенничестве (большего никто не мог доказать), а на убийстве Корнийца приходилось — временно или навсегда — поставить точку. Были опрошены все его знакомые, оперативники побывали в тех ресторанах и барах, завсегдатаем которых являлся потерпевший, и это не давало им никакой зацепки. Правда, одно обстоятельство казалось странным. Сыщикам удалось вычислить бизнес Анатолия Ивановича. Он имел долю в отеле «Золотое руно», не самом большом и дорогом в городе. При изучении недвижимости, принадлежавшей потерпевшему, и реальных доходов с доли получалась неувязка. Совладельцев отеля насчитывалось аж десять человек. Прибыль никак не давала потерпевшему возможности иметь три огромных загородных дома, две шикарные квартиры, не считая родительской, конечно, и почти миллионный счет в банке. Где погибший удесятерял состояние, оставалось пока неизвестным.
Глава 16
Он вышел из офиса и решительным шагом направился к стоянке автомашин. Сев на водительское сиденье, он нашарил кипу газет, лежавшую рядом, и включил свет в салоне, бегло просматривая прессу. На его счастье, о деле Корнийца уже давно не писали, разве только в связи с упоминанием какой-то его тетушки, совершившей с ним мошенничество с квартирой. Это его не интересовало. По его соображениям, милиция вообще не должна была выйти когда-либо на его след, и потому можно было безбоязненно приступать к следующему пункту намеченного плана.
Глава 17
Константин Скворцов уже готовился лечь спать, когда услышал ненавистный звонок. Определитель номера высветил мобильный Пашки Киселева.
— Надеюсь, ты еще не спишь? — ехидно спросил друг. — Собирайся. Кравченко выслал за тобой машину. У нас еще один труп.
Если имя Анатолия Корнийца ничего не говорило органам правопорядка, то второй потерпевший, Сергей Варин, был им хорошо известен. Нет, не то чтобы он сам совершил какое-нибудь порочащее его деяние. В этом смысле УВД не имело к нему претензий.
Однако его папаша, печально знаменитый врач-уролог Георгий Аркадьевич Варин, в свое время наделал в городе много шуму. С некоторых пор Варин-старший стал считаться светилом в области урологии. Люди с больными почками желали оперироваться только у него. Больные не давали ему покоя, день и ночь обхаживая врача как в больнице, так и дома, готовые заплатить любую сумму, которую доктор с такой же готовностью называл. Неприятности начались у Варина с приходом в редакцию газеты «Вести Приреченска» одной женщины средних лет, утверждавшей, что врач вырезал у ее дочери здоровую почку. Трагедия принимала двойной характер, потому что девушке из-за операции пришлось прервать беременность и личная жизнь ее покатилась под откос. Молодой муж, не желая жить с женщиной, которая вряд ли сможет иметь детей, тут же подал на развод. На работе ей постоянно грозили увольнением, объясняя это тем, что теперь она почти инвалид и не способна выполнять свои обязанности на все сто. Девушка впала в глубокую депрессию и грозила покончить с собой. Мать сначала отправилась в прокуратуру, но у нее не было никаких доказательств, кроме утверждений: да, дочь беспокоили почки, но это было обычное воспаление, перед замужеством ее смотрели в Санкт-Петербурге и ничего криминального не нашли. Вызванный Варин твердил свое: он обнаружил у пациентки другое заболевание — почечную ишемию, грозившую привести к смерти. Да, разумеется, он понимает, как тяжело матери смириться со всем этим, однако именно ему ее дочь обязана жизнью. Конечно, Варина отпустили. Но это был не первый случай обвинения врача. По городу поползли слухи. Скворцов хорошо помнил это время шестилетней давности. Он только окончил юрфак, и дело Варина стало его дебютом, причем ни к чему не приведшим. На одних слухах обвинения не построишь, и в органах махнули на него рукой. Константину поручили другое расследование, однако его не покидало чувство, что тут ничего не сделано и есть в чем покопаться. Но начальство считало иначе, тем более на месте Кравченко сидел полковник Заметов, уволившийся из органов по собственному желанию после совершения преступления. В управлении говорили: его не судили только потому, что он поступал умно и делился с кем надо. Возможно, и от Варина ему кое-что перепало. Естественно, в одиночку дела нормально не расследуются. Скворцов оставил врача в покое, с нетерпением ожидая фактов, позволивших бы возобновить начатое. Тогда лишь один человек был с ним солидарен: его соседка, журналистка «Вестей Приреченска» Катя Зорина. С этой девушкой Константин дружил с детства. Родители обоих ждали, когда детская привязанность перерастет в любовь, но ничего такого не случилось. Костю и Катю связывали другие интересы. Он всегда относился к ней как к своему парню, с которым можно разговаривать обо всем и который даст дельный совет. Порой Зорина восхищала Константина. Окончив журфак и поступив работать в «Вести Приреченска», девушка стала браться за самые сложные, однако самые животрепещущие темы. Именно благодаря ей милиция обезвредила маньяка-некрофила, работавшего санитаром в городском морге. Скворцов вспомнил, как милицию буквально наводнили письма от жильцов дома, стоявшего возле данного заведения: мол, ровно в полночь в морге устраиваются оргии. Заметов, читая послания, от души смеялся.