— Ужасное происшествие, — произнес Делион и откинулся на спинку стула. — До сих пор, знаете ли, не могу в себя прийти.
Он вытащил платок и вытер разгоряченное лицо. В комнате запахло французскими духами.
— Догадываетесь, Атамаль, о чем мы будем сегодня говорить?
— М-м… отчасти.
— Поговорим о физике.
— О физике? — Делиону показалось, что он ослышался.
— Именно о ней, — подтвердил сыщик. — Меня интересуют самые общие вещи, связанные с этой наукой. Проблемы, которыми занимался Завара. Результаты, которых он успел достичь. Принцип, на котором работал будатор. Короче, хочу узнать, что творится на переднем крае вашей науки.
— Скромное желание. — Делион сунул смятый платок и добавил: — Похвально, когда широкие слои сыщиков хотят приобщиться к науке.
— Я хочу, чтобы вы были ментором в этом деле.
— Ментором?
— Ну, наставником, что ли. Вы будете направлять мои усилия, подчеркивать главное, помогать мне отделять зерна от плевел. Если, конечно, не возражаете.
— Не возражаю. Когда начнем?
— Сейчас.
— А с чего?
— С нуля. Я тут взял, больше наугад, кое-какие книги, полистал их. И теперь в голове — невообразимая мешанина.
— О, я вижу, у вас и работы Завары.
— Мне до них, сами понимаете, как до неба. А пока начнем с двух понятий: пространство и время.
— Вы сами не знаете, Сванте, за какую трудную штуку беретесь.
— Лиха беда начало.
— Знаете ли вы хоть что-то из физики?
— У нас на учебной базе среди курсантов ходила присказка: мы-то это знаем, но вы рассказывайте так, как будто мы ничего не знаем.
— И с этой присказкой вы ко мне обращаетесь?
— Вот именно.
Разговор длился долго.
За окнами успела разгореться и погаснуть тусклая промозглая заря. Делион давно уже перестал вытирать пот с лица. Он потирал руки, совал их в карманы, ёжился.
— Чего вы испугались? — спросил Филимен, услышав, как собеседник выбивает зубами дробь.
— Это не от испуга. Я замерз. Как вы можете, Сванте, жить в такой холодной комнате?
— Давайте продолжим разговор там, где потеплее.
— Отлично. Пойдемте в информарий. Там я подберу вам книги, с которых следует начинать.
…По пути в информарий Делион попытался изложить сыщику сжатый очерк строения вселенной.
— Зернистая структура пространства… Частицы времени — хрононы… — Задумчиво повторил Филимен. — Осмыслить это труднее, чем раскрыть преступление.
— Не знаю, не пробовал.
— Скажите, а сколько может стоить аппарат Завары?
— Есть вещи, цены не имеющие. Будатор существует в единственном числе. Как солнце для землян. Или, скажем, вселенная.
— А как работает будатор?
— Он пробуждает «память материи», это вы уже знаете. Заваре удалось доказать, что каждая микрочастица обладает индивидуальностью, и потому способна «запоминать», в каких передрягах ей довелось побывать за тысячи и тысячи лет. До Завары считалось, что все частицы одного сорта — одинаковы. Невозможно, скажем, отличить один электрон от другого, какова бы ни была предыстория каждого. Был провозглашен «принцип тождественности микрочастиц», который казался незыблемым. Арнольду удалось его опровергнуть. Ну, не одному, конечно. Я не слишком сложно объясняю?
— Как крохотная неодушевленная частичка может обладать памятью?
— А процесс фотографирования? Он разве одушевленный? Между тем фотокарточка является памятью о прошлом.
— Логично. А если частица залетела из космоса? Будет она хранить память о межзвездных происшествиях?
— Полагаю, да.
— Но тогда мы сможем многое узнать о тайнах рождения и смерти звезд, о загадках Млечного пути… О внеземных цивилизациях, о которых нам фантасты все уши прожужжали!
— Можно и мне вопрос, Сванте? Каким ветром занесло вас в полицию? Переходите к нам, в Ядерный центр, хотя бы младшим лаборантом. Клянусь Эйнштейном, из вас выйдет толк: вы умеете ухватывать сущность проблемы. Глядишь, из вас со временем выйдет второй Арнольд Завара.
— Благодарю покорно. Чтобы мне потом из револьвера затылок размозжили?
Прошло еще несколько дней.
Филимен продолжал вести расследование. Допрашивая физиков, снова и снова возвращался к принципу работы будатора. У сыщика все более вызревало смутное подозрение, что корень проблемы, над которой он бьется, содержится в последнем изобретении Арнольда Завары… Однажды он спросил у Делиона: